"Ariyassa bhikkhave pañcaṅgikassa sammā samādhissa bhāvanaṃ desissāmi. Taṃ suṇātha, sādhukaṃ manasi karotha, bhāsissāmi"ti.

"Evaṃ bhanteti"ti kho te bhikkhu bhagavato paccassosuṃ.

Bhagavā etadavoca:

– Монахи, я дам вам наставление по стадиям развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи. Послушайте и тщательно обдумайте то, о чём я расскажу вам.

– Да, Преподобный Учитель, – с готовностью ответили Самому Почитаемому монахи.

Самый Почитаемый сказал:

"Katamā ca bhikkhave ariyassa pañcaṅgikassa sammāsamādhissa bhāvanā?

"Монахи, каковы стадии развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи?

(1) Idha bhikkhave bhikkhu vivicceva kāmehi vivicca akusalehi dhammehi savitakkaṃ savicāraṃ vivekajaṃ pītisukhaṃ paṭhamaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.

Монахи, вот бикку, отдалившись от чувственных желаний, отдалившись от неблагого поведения, достигает и пребывает в первой дхьяне, в которой удовольствие и лёгкость порождаются отъединением, сопровождаемым обдумыванием и взвешиванием.* Тогда он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением.

Seyyathāpi bhikkhave dakkho nahāpako vā nahāpakantevāsī vā kaṃsathāle nahāniyacuṇṇāni ākiritvā udakena paripphosakaṃ paripphosakaṃ sanneyya, sāyaṃ nahāniyapiṇḍi snehānugatā snehaparetā santarabāhirā phuṭā snehena na ca paggharati. Evameva kho bhikkhave bhikkhu imameva kāyaṃ vivekajena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṃ hoti. Ariyassa bhikkhave pañcaṅgikassa sammā samādhissa ayaṃ paṭhamā bhāvanā.

Монахи, это подобно тому, как если бы умелый банщик или его подмастерье, засыпав в бронзовый сосуд мыльный порошок, стал брызгать на него воду, смешивать воду с порошком и изготавливать ком, в котором вода пропитывает и связывает порошок, но, заполняя ком, не сочится из него. Монахи, подобным образом бикку наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением. Монахи, такова первая стадия развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи.

(2) Puna ca paraṃ bhikkhave bhikkhu vitakkavicārānaṃ vūpasamā ajjhattaṃ sampasādanaṃ cetaso ekodibhāvaṃ avitakkaṃ avicāraṃ samādhijaṃ pītisukhaṃ dutiyaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.

Далее, монахи, с прекращением обдумывания и взвешивания бикку достигает и пребывает во второй дхьяне, в которой удовольствие и лёгкость порождаются внутренним спокойствием ума и однонаправленной концентрацией, свободной от обдумывания и взвешивания. Тогда он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией.

Seyyathāpi bhikkhave udakarahado ubbhidodako, tassa nevassa puratthimāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na pacchimāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na uttarāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na dakkhiṇāya disāya udakassa āyamukhaṃ, devo ca kālena kālaṃ sammā dhāraṃ nānuppaveccheyya, atha kho tambhā ca udakarahadā sītā vāridhārā ubbhijjītvā tameva udakarahadaṃ sītena vārinā abhisandeyya parisandeyya paripureyya paripphareyya, nāssa kiñci sabbāvato udakarahadassa sītena vārinā apphuṭaṃ assa. Evameva kho bhikkhave bhikkhu imeva kāyaṃ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripureti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṃ hoti. Ariyassa bhikkhave pañcaṅgikassa sammāsamādhissa ayaṃ dutiyā bhāvanā.

Монахи, это подобно озеру, чьи воды пополняются изнутри родниками. Пусть у него не будет притоков с востока, не будет притоков с запада, не будет притоков с севера, не будет притоков с юга, и пусть в надлежащее время небо не будет даровать ему дождь, – даже тогда прохладные ключи, бьющие из-под земли, наполнят это озеро изнутри, проникнут и вольются в него, пропитают его прохладной водой; и не останется во всём озере ничего, что не было бы пропитано прохладной водой. Монахи, подобным образом бикку наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией. Монахи, такова вторая стадия развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи.

(3) Puna ca paraṃ bhikkhave bhikkhu pītiyā ca virāgā upekkhako ca viharati sato ca sampajāno sukhañca kāyena paṭisaṃvedeti, yaṃ taṃ ariyā ācikkhanti upekkhako satimā sukhavihārīti, tatiyaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṃ hoti.

Далее, монахи, отъединившись от удовольствия, бикку пребывает в беспристрастности; проводя фиксацию в памяти и осознавая, он чувствует лёгкость в теле, – так он достигает и пребывает в третьей дхьяне, о которой святые говорят: "Тот, кто беспристрастен и проводит фиксацию в памяти, пребывает в лёгкости". Тогда он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело лёгкостью, свободной от переживания удовольствия. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано лёгкостью, свободной от переживания удовольствия.

Seyyathāpi bhikkhave uppaliniyaṃ vā paduminiyaṃ vā puṇḍarīkiniyaṃ vā appekaccāni uppalāni vā padumāni vā puṇḍarīkāni vā udake jātāni udake saṃvaddhāni udakānuggatāni anto nimuggaposīni, tāni yāvaggā yāva mūlā sītena vārinā abhisannāni parisannāni paripūrāni paripphuṭāni. Nāssa kiñci sabbāvataṃ uppalānaṃ vā padumānaṃ vā puṇḍarīkānaṃ vā sītena vārinā apphuṭaṃ assa. Evameva kho bhikkhave bhikkhu imameva kāyaṃ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṃ hoti. Ariyassa bhikkhave pañcaṅgikassa sammāsamādhissa ayaṃ tatiyā bhāvanā.

Монахи, это подобно тому, как в пруду с голубыми, красными или белыми лотосами среди всех этих голубых, красных или белых лотосов, рождённых и выросших в воде, есть те, что не поднялись и полностью погружены в воду, от верхушек до корней они залиты прохладной водой, пропитаны, насыщены и пронизаны ей, – у таких голубых, красных или белых лотосов не остается ничего, что не было бы пропитано прохладной водой. Монахи, подобным образом бикку наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело лёгкостью, свободной от переживания удовольствия. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано лёгкостью, свободной от переживания удовольствия. Монахи, такова третья стадия развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи.

(4) Puna ca paraṃ bhikkhave bhikkhu sukhassa ca pāhāṇā dukkhassa ca pahāṇā pubbeva somanassadomanassānaṃ atthaṅgamā adukkhaṃ asukhaṃ upekkhāsatipārisuddhiṃ catutthaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ parisuddhena cetasā pariyodātena pharitvā nisinno hoti. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa parisuddhena cetasā pariyodātena apphuṭaṃ hoti.

Далее, монахи, отдалившись от лёгкости и отдалившись от боли, подобно тому, как ранее он оставил душевное удовольствие и неудовольствие, бикку достигает четвёртой дхьяны и пребывает в ней в состоянии отсутствия боли и лёгкости, в состоянии беспристрастности и фиксации в памяти, в состоянии совершенной чистоты. Тогда он сидит, наполняя своё тело совершенно чистым и ясным светом ума. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пронизано чистым и ясным светом ума.

Seyyathāpi bhikkhave puriso odātena vatthena sasīsaṃ pārupitvā nisinno assa, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa odātena vatthena apphuṭaṃ assa. Evameva kho bhikkhave bhikkhu imameva kāyaṃ parisuddhena cetasā pariyodātena pharitvā nisinno hoti. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa parisuddhena cetasā pariyodātena apphuṭaṃ hoti. Ariyassa bhikkhave pañcaṅgikassa sammāsamādhissa ayaṃ catutthā bhāvanā.

Монахи, это подобно тому, как если бы здесь сидел человек, с головы до ног завёрнутый в белую ткань, и на всём его теле не было бы ни единой части, не покрытой белой тканью. Монахи, подобным образом бикку сидит, наполняя своё тело чистым и ясным светом ума. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пронизано чистым и ясным светом ума. Такова четвёртая стадия развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи.

(5) Puna ca paraṃ bhikkhave bhikkhuno paccavekkhaṇānimittaṃ suggahītaṃ hoti sumanasikataṃ sūpadhāritaṃ, suppaṭividdhaṃ paññāya.

И далее, монахи, для бикку становится хорошо понятен объект созерцания, он хорошо сосредотачивается на нём, хорошо исследует и полностью постигает его благодаря мудрости различения (пали paññā, санскр. prajñā).

Seyyathāpi bhikkhave añño vā aññaṃ paccavekkheyya, ṭhito vā nisinnaṃ paccavekkheyya, nisinno vā nipannaṃ paccavekkheyya. Evameva kho bhikkhave bhikkhuno paccavekkhaṇānimittaṃ suggahītaṃ hoti sumanasikataṃ sūpadhāritaṃ, suppaṭividdhaṃ paññāyā'ti. Ariyassa bhikkhave pañcaṅgikassa sammāsamādhissa ayaṃ pañcamī bhāvanā

Монахи, это подобно тому, как если бы один человек рассматривал другого: либо стоящий рассматривал сидящего, либо сидящий рассматривал лежащего. Монахи, подобно этому для бикку становится хорошо понятен объект созерцания, он хорошо сосредотачивается на нём, хорошо исследует и полностью постигает его благодаря мудрости различения. Монахи, такова пятая стадия развития благородного пятиступенчатого правильного самадхи.

Evaṃ bhāvite kho bhikkhave bhikkhu ariye pañcaṅgike sammā samādhimhi evaṃ bahulīkate yassa yassa abhiññā sacchikaraṇīyassa dhammassa cittaṃ abhininnāmeti abhiññā sacchikiriyāya, tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Монахи, когда таким образом бикку разовьёт и усовершенствует благородное пятиступенчатое правильное самадхи, тогда к какой бы из высших мудростей (пали abhiññā) для непосредственного постижения явлений он ни направил свой ум, он будет способен на личном опыте испытать эту высшую мудрость для непосредственного постижения, когда бы ни возникла в том необходимость.

Seyyathāpi bhikkhave udakamaṇiko ādhāre ṭhapito pūro udakassa samatittiko kākapeyyo, tamenaṃ balavā puriso yato yato āvajjeyya, āgaccheyya udaka"nti? "Evaṃ bhante". "Evameva kho bhikkhave bhikkhu evaṃ bhāvite ariye pañcaṅgike sammā samādhimhi evaṃ bahulīkate yassa yassa abhiññā sacchikaraṇīyassa dhammassa cittaṃ abhininnāmeni abhiññā sacchikiriyāya, tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāni sati sati āyatane.

Монахи, это подобно большому кувшину для воды, что стоит на подставке и наполнен водой до краёв (букв: так, что ворона может пить). Если сильный человек с какой-либо из сторон наклонит его, польётся вода?" – "Да, Преподобный Учитель". – "Подобным образом, монахи, когда бикку разовьёт и усовершенствует благородное пятиступенчатое правильное самадхи, тогда к какой бы из высших мудростей для непосредственного постижения явлений он ни направил свой ум, он будет способен на личном опыте испытать эту высшую мудрость для непосредственного постижения, когда бы ни возникла в том необходимость.

Seyyathāpi bhikkhave same bhumibhāge pokkharaṇī caturassā ālibaddhā pūrā udakassa samatittikā kākapeyyā, tamenaṃ balavā puriso yato yato āliṃ muñceyya, āgaccheyya udaka"nti?. "Evaṃ bhante". "Evameva kho bhikkhave bhikkhu evaṃ bhāvite ariye pañcaṅgike sammāsamādhimahi evaṃ bahulīkate yassa yassa abhiññā sacchikaraṇīyassa dhammassa cittaṃ abhininnāmeti abhiññā sacchikiriyāya, tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Монахи, это подобно тому, как если бы на ровном участке земли из перемычек был сделан четырёхугольный резервуар и заполнен водой до краёв. Если сильный человек с какой-либо из сторон откроет перемычку, выльется вода?" – "Да, Преподобный Учитель". – "Подобным образом, монахи, когда бикку разовьёт и усовершенствует благородное пятиступенчатое правильное самадхи, тогда к какой бы из высших мудростей для непосредственного постижения явлений он ни направил свой ум, он будет способен на личном опыте испытать эту высшую мудрость для непосредственного постижения, когда бы ни возникла в том необходимость.

Seyyathāpi bhikkhave subhūmiyaṃ cātummahāpathe ājaññaratho yutto assa ṭhito odhastapatodo, tamenaṃ dakkho yoggācariyo assadammasārathi abhirūhitvā vāmena hatthena rasmiyo gahetvā dakkhiṇena hatthena patodaṃ gahetvā yenicchakaṃ yadicchakaṃ sāreyyapi paccāsāreyyapi. Evameva kho bhikkhave bhikkhu evaṃ bhāvite ariye pañcaṅgike sammā samādhimhi evaṃ bahulīkate yassa yassa abhiññā sacchikaraṇīyassa dhammassa cittaṃ abhininnāmeti abhiññā sacchikiriyāya, tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Монахи, это подобно тому, как если бы на ровной земле на перекрёстке четырёх дорог стояла колесница, запряжённая породистыми лошадьми, с лежащим наготове хлыстом; опытный возница, объездчик лошадей, взойдя на неё и взяв в левую руку поводья, а в правую руку хлыст, смог бы поехать на ней куда пожелает и когда пожелает, в любом направлении туда и обратно. Подобным образом, монахи, когда бикку разовьёт и усовершенствует благородное пятиступенчатое правильное самадхи, тогда к какой бы из высших мудростей для непосредственного постижения явлений он ни направил свой ум, он будет способен на личном опыте испытать эту высшую мудрость для непосредственного постижения, когда бы ни возникла в том необходимость.

So sace ākaṅkhati: "anekavihitaṃ iddhividhaṃ paccanubhaveyyaṃ: ekopi hutvā bahudhā assaṃ bahudhāpi hutvā eko assaṃ, āvībhāvaṃ tirobhāvaṃ tirokuḍḍaṃ tiropākāraṃ tiropabbataṃ asajjamāno gaccheyyaṃ seyyathāpi ākāse, paṭhaviyāpi ummujjanimujjaṃ kareyyaṃ seyyathāpi udake, udakepi abhijjamāne gaccheyyaṃ seyyathāpi paṭhaviyaṃ, ākāsepi pallaṅkena kameyyaṃ seyyathāpi pakkhī sakuṇo, imepi candimasuriye evaṃ mahiddhike evaṃ mahānubhāve pāṇinā parāmaseyyaṃ parimajjeyyaṃ, yāva brahmalokāpi kāyena vasaṃ vatteyya"nti, tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Если он пожелает, он может получать опыт разнообразных сверхъестественных способностей:

• Будучи одним, он может проявиться во многих формах; будучи во многих формах, он может стать одним.
• Он может быть видимым для глаз и невидимым.
• Он может проходить сквозь стены, крепостные валы и горы, не касаясь их, как если бы это происходило в пустом пространстве.
• Он может погружаться в землю и выходить из неё, как если бы это была вода.
• Он может ходить по воде и не тонуть, как если бы это была земля.
• Сидя со скрещенными ногами, он может летать по небу, словно крылатая птица.
• Даже до таких мощных и великих светил, как луна и солнце он может дотронуться рукой, он может прикоснуться к ним.
• Вплоть до Небес Брахмы он может оказывать воздействие с помощью этого тела.

Он способен на личном опыте испытать это, когда бы ни возникла в том необходимость.

So sace ākaṅkhati: dibbāya sotadhātuyā visuddhāya atikkantamānusikāya ubho sadde suṇeyyaṃ dibbe ca mānusake ca ye dūre santike cā'ti, tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Если он пожелает, то божественным слухом, чистым, превосходящим человеческий слух, он может слышать звуки как божественные, так и человеческие, как далёкие, так и близкие. Он способен на личном опыте испытать это, когда бы ни возникла в том необходимость.

So sace ākaṅkhati: "parasattānaṃ parapuggalānaṃ cetasā ceto paricca pajāneyyaṃ: sarāgaṃ vā cittaṃ sarāgaṃ cittanati pajāneyyaṃ, vītarāgaṃ vā cittaṃ vītarāgaṃ cittanti pajāneyyaṃ, sadosaṃ vā cittaṃ sadosaṃ cittanti pajāneyyaṃ, vītadosaṃ vā cittaṃ vītadosaṃ cittanti pajāneyyaṃ, samohaṃ vā cittaṃ samohaṃ cittanti pajāneyyaṃ, vītamohaṃ vā cittaṃ vītamohaṃ cittanti pajāneyyaṃ, saṅkhittaṃ vā cittaṃ saṅkhittaṃ cittanti pajāneyyaṃ, vikkhittaṃ vā cittaṃ vikkhittaṃ cittanti pajāneyyaṃ, mahaggataṃ vā cittaṃ mahaggataṃ cittanti pajāneyyaṃ, amahaggataṃ vā cittaṃ amahaggataṃ cittanti pajāneyyaṃ, sauttaraṃ vā cittaṃ sauttaraṃ cittanti pajāneyyaṃ, anuttaraṃ vā cittaṃ anuttaraṃ cittanti pajāneyyaṃ, samāhitaṃ vā cittaṃ samāhitaṃ cittanti pajāneyyaṃ, asamāhitaṃ vā cittaṃ asamāhitaṃ cittanti pajāneyyaṃ, vimuttaṃ vā cittaṃ vimuttaṃ cittanti pajāneyyaṃ, avimuttaṃ vā cittaṃ avimuttaṃ cittanti pajāneyya"nti tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Если он пожелает, то, воспринимая своим сознанием сознания других существ, других душ, он может понимать их:

• Душу, охваченную Привязанностью, он распознаёт как душу, охваченную Привязанностью.
• Душу, свободную от Привязанности, он распознаёт как душу, свободную от Привязанности.
• Душу, охваченную Ненавистью, он распознаёт как душу, охваченную Ненавистью.
• Душу, свободную от Ненависти, он распознаёт как душу, свободную от Ненависти.
• Душу, охваченную Невежеством, он распознаёт как душу, охваченную Невежеством.
• Душу, свободную от Невежества, он распознаёт как душу, свободную от Невежества.
• Замкнутую душу он распознаёт как замкнутую душу.
• Расстроенную душу он распознаёт как расстроенную душу.
• Великую душу он распознаёт как великую душу.
• Заурядную душу он распознаёт как заурядную душу.
• Возвышенную душу он распознаёт как возвышенную душу.
• Непревзойдённую душу он распознаёт как непревзойдённую душу.
• Сосредоточенную душу он распознаёт как сосредоточенную душу.
• Несосредоточенную душу он распознаёт как несосредоточенную душу.
• Душу, достигшую Освобождения, он распознаёт как душу, достигшую Освобождения.
• Душу, не достигшую Освобождения, он распознаёт как душу, не достигшую Освобождения.

Он способен на личном опыте испытать это, когда бы ни возникла в том необходимость.

So sace ākaṅkhati: "anekavihitaṃ pubbenivāsaṃ anussareyyaṃ seyyathīdaṃ ekampi jātiṃ dvepi jātiyo tissopi jātiyo catassopi jātiyo pañcapi jātiyo dasapi jātiyo vīsampi jātiyo tiṃsampi jātiyo cattārīsampi jātiyo paññāsampi jātiyo jātisatampi jātisahassampi jātisatasahassampi anekepi saṃvaṭṭakappe anekepi vivaṭṭakappe anekepi saṃvaṭṭavivaṭṭakappe. Amutrāsiṃ evannāmo, evaṃgotto evaṃvaṇṇo evamāhāro evaṃsukhadukkhapaṭisaṃvedī evamāyupariyanto. So tato cuto amutra upapādiṃ, tatrāpāsiṃ evannāmo evaṃgotto evaṃvaṇṇo evamāhāro evaṃsukhadukkhapaṭisaṃvedi evamāyupariyanto. So tato cuto idhupapannoti. Iti sākāraṃ sauddesaṃ anekavihitaṃ pubbenivāsaṃ anussareyya"nti tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Если он пожелает, он может вспоминать свои многочисленные прошлые жизни, а именно: одно рождение, два рождения, три рождения, четыре рождения, пять рождений, десять рождений, двадцать рождений, тридцать рождений, сорок рождений, пятьдесят рождений, сто рождений, тысячу рождений, сто тысяч рождений, множество кальп (периодов) создания вселенной, множество кальп разрушения вселенной, множество кальп создания и разрушения вселенной. Он вспоминает: "В той жизни я имел такое-то имя, принадлежал к такому-то роду, имел такую-то внешность, такой-то была моя еда, я испытывал такие-то удовольствия и страдания, и моя жизнь закончилась таким-то образом. И после того, как я умер, я переродился там-то, а там я имел такое-то имя, принадлежал к такому-то роду, имел такую-то внешность, такой-то была моя еда, я испытывал такие-то удовольствия и страдания, и моя жизнь закончилась таким-то образом. И после того, как я умер, я переродился здесь". Так он вспоминает свои многочисленные прошлые жизни с их особенностями и с объяснением. Он способен на личном опыте испытать это, когда бы ни возникла в том необходимость.

So sace ākaṅkhati: "dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena satte passeyyaṃ cavamāne uppajjamāne hīne paṇīte suvaṇṇe dubbaṇṇe sugate duggate yathākammūpage satte pajāneyyaṃ: 'ime vata bhonto sattā kāyaduccaritena samannāgatā vacīduccaritena samannāgatā manoduccaritena samannāgatā ariyānaṃ upavādakā micchādiṭṭhikā micchādiṭṭhikammasamādānā, te kāyassa bhedā parammaraṇā apāyaṃ duggatiṃ vinipātaṃ nirayaṃ upapannā'. 'Ime vā bhonto sattā kāyasucaritena samannāgatā vacīsucaritena samannāgatā manosucaritena samannāgatā ariyānaṃ anupavādakā sammādiṭṭhikā sammādiṭṭhikammasamādānā te kāyassa bhedā parammaraṇā sugatiṃ saggaṃ lokaṃ upapannā'ti. Iti dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena satte passeyyaṃ cavamāne uppajjamāne hīne paṇīte suvaṇeṇa dubbaṇṇe sugate duggate yathā kammūpage satte pajāneyya"nti tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane.

Если он пожелает, то божественным зрением, чистым, превосходящим человеческое зрение, он может видеть, как живые существа умирают и перерождаются, – он понимает, как существа в соответствии со своей кармой становятся низменными и возвышенными, красивыми и безобразными, счастливыми и несчастными: "О друзья! Вот эти существа совершали дурные поступки телом, совершали дурные поступки речью, совершали дурные поступки умом, осуждали святых, придерживались неправильных взглядов, накапливали карму неправильного взгляда. С распадом тела после смерти они переродятся в мире горя и лишений, в скверном мире, в мире гибели, в аду". Или же: "О друзья! Вот эти существа совершали хорошие поступки телом, совершали хорошие поступки речью, совершали хорошие поступки умом, не осуждали святых, придерживались правильных взглядов, накапливали карму правильного взгляда. С распадом тела после смерти они переродятся в мире счастья, на Небесах". Так божественным зрением, чистым, превосходящим человеческое зрение, он может видеть, как живые существа умирают и перерождаются, – он понимает, как существа в соответствии со своей кармой становятся низменными и возвышенными, красивыми и безобразными, счастливыми и несчастными. Он способен на личном опыте испытать это, когда бы ни возникла в том необходимость.

So sace ākaṅkhati: "āsavānaṃ khayā anāsavaṃ cetovimuttiṃ paññāvimuttiṃ diṭṭheva dhamme sayaṃ abhiññā sacchikatvā upasampajja vihareyya"nti tatra tatreva sakkhibhabbataṃ pāpuṇāti sati sati āyatane"ti.

Если он пожелает, то с прекращением влечений ума (пали āsava, букв. утечка), он живёт, свободный от влечений, достигнув Освобождения посредством ума и посредством мудрости различения, – уже в этой жизни, на собственном опыте познав высшие мудрости, он пребывает в состоянии Достижения. Он способен на личном опыте испытать это, когда бы ни возникла в том необходимость".

Примечание:

* Обдумывание и Взвешивание – это размышление над сущностью желаний, возникающих в уме, с целью отъединения от желаний. Обдумывание (пали vitakka) – размышление над причиной желания с целью отъединения от желания. Взвешивание (пали vicāra) – размышление над последствиями, к которым приводят те или иные желания, над тем, какую карму они порождают. Более подробное объяснение см. на странице "О самадхи и дхьянах". (^)

На главную страницу    |    На дополнительную страницу   |   Шрифт VU Times