Evaṃ me sutaṃ: ekaṃ samayaṃ bhagavā sāvatthiyaṃ viharati jetavane anāthapiṇḍikassa ārāme. Tatra kho bhagavā bhikkhū āmantesi: "bhikkhavo"ti. "Bhadante"ti te bhikkhū bhagavato paccassosuṃ. Bhagavā etadavoca:

Так я слышал, однажды Самый Почитаемый находился в парке Анатхапиндики, что в роще Джеты близ Саваттхи (пали sāvatthī – название столицы царства Косала). И там Самый Почитаемый обратился к монахам:

– Слушайте, монахи.

– Да, Преподобный Учитель, – ответили те монахи Самому Почитаемому.

Вот что сказал Самый Почитаемый:

"Seyyathāpi, bhikkhave, dve agārā sadvārā, tattha cakkhumā puriso majjhe ṭhito passeyya manusse gehaṃ pavisantepi nikkhamantepi anucaṅkamantepi anuvicarantepi; evameva kho ahaṃ, bhikkhave, dibbena cakkhunā visuddhena atikkantamānusakena satte passāmi cavamāne upapajjamāne hīne paṇīte suvaṇṇe dubbaṇṇe, sugate duggate yathākammūpage satte pajānāmi: 'ime vata bhonto sattā kāyasucaritena samannāgatā vacīsucaritena samannāgatā manosucaritena samannāgatā ariyānaṃ anupavādakā sammādiṭṭhikā sammādiṭṭhikammasamādānā; te kāyassa bhedā paraṃ maraṇā sugatiṃ saggaṃ lokaṃ upapannā. Ime vā pana bhonto sattā kāyasucaritena samannāgatā vacīsucaritena samannāgatā manosucaritena samannāgatā ariyānaṃ anupavādakā sammādiṭṭhikā sammādiṭṭhikammasamādānā; te kāyassa bhedā paraṃ maraṇā manussesu upapannā. Ime vata bhonto sattā kāyaduccaritena samannāgatā vacīduccaritena samannāgatā manoduccaritena samannāgatā ariyānaṃ upavādakā micchādiṭṭhikā micchādiṭṭhikammasamādānā te kāyassa bhedā paraṃ maraṇā pettivisayaṃ upapannā. Ime vā pana bhonto sattā kāyaduccaritena samannāgatā vacīduccaritena samannāgatā manoduccaritena samannāgatā ariyānaṃ upavādakā micchādiṭṭhikā micchādiṭṭhikammasamādānā; te kāyassa bhedā paraṃ maraṇā tiracchānayoniṃ upapannā. Ime vā pana bhonto sattā kāyaduccaritena samannāgatā vacīduccaritena samannāgatā manoduccaritena samannāgatā ariyānaṃ upavādakā micchādiṭṭhikā micchādiṭṭhikammasamādānā; te kāyassa bhedā paraṃ maraṇā apāyaṃ duggatiṃ vinipātaṃ nirayaṃ upapannā"'ti.

"Монахи, представьте себе два дома с воротами, и между ними стоит зрячий человек. Он может видеть людей, входящих и выходящих из жилищ, гуляющих, идущих туда и сюда. Монахи, подобным образом и я, обладая чистым божественным зрением, превосходящим человеческое зрение, вижу, как существа проходят процесс перевоплощения и рождаются кто в нищете, кто в богатстве; кто с красивой внешностью, кто – с безобразной; кто в мире счастья, кто в скверном мире, – я ясно вижу существ, перевоплощающихся в соответствии с их кармой.

Поистине, мои друзья, те из живых существ, кто совершает хорошие поступки телом, хорошие поступки речью, хорошие поступки умом, не осуждает святых, обладает Правильным Взглядом, накапливает карму Правильного Взгляда, – те после смерти и распада их тела переродятся в мире счастья, в мире Небес. Или же, мои друзья, те из живых существ, кто совершает хорошие поступки телом, хорошие поступки речью, хорошие поступки умом, не осуждает святых, обладает Правильным Взглядом, накапливает карму Правильного Взгляда, – те после смерти и распада их тела переродятся в Мире Людей (букв. среди людей).

Поистине, мои друзья, те из живых существ, кто совершает плохие поступки телом, плохие поступки речью, плохие поступки умом, осуждает святых, обладает неправильными взглядами, накапливает карму неправильных взглядов, – те после смерти и распада их тела переродятся в Мире Голодных Духов. Или же, мои друзья, те из живых существ, кто совершает плохие поступки телом, плохие поступки речью, плохие поступки умом, осуждает святых, обладает неправильными взглядами, накапливает карму неправильных взглядов, – те после смерти и распада их тела переродятся в Мире Животных. Или же, мои друзья, те из живых существ, кто совершает плохие поступки телом, плохие поступки речью, плохие поступки умом, осуждает святых, обладает неправильными взглядами, накапливает карму неправильных взглядов, – те после смерти и распада их тела переродятся в скверном мире, в мире жестокости и несчастий – в Аду.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā nānābāhāsu gahetvā yamassa rañño dassenti: 'ayaṃ, deva, puriso amatteyyo apetteyyo asāmañño abrāhmañño, na kule jeṭṭhāpacāyī. Imassa devo daṇḍaṃ paṇetū"'ti.

Монахи, стражники ада, с разных сторон схватив такого человека за руки, подводят его к Правителю Яме и говорят:

– О божественный, этот человек не имел почтения к матери, не имел почтения к отцу, не имел уважения ни к отшельникам, ни к священнослужителям, ни к старейшинам рода. О божественный, назначьте ему наказание.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā paṭhamaṃ devadūtaṃ samanuyuñjati samanugāhati samanubhāsati: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu paṭhamaṃ devadūtaṃ pātubhūtan'ti? So evamāha: 'nāddasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu daharaṃ kumāraṃ mandaṃ uttānaseyyakaṃ sake muttakarīse palipannaṃ semānan'ti? So evamāha: 'addasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, tassa te viññussa sato mahallakassa na etadahosi: ahampi khomhi jātidhammo, jātiṃ anatīto. Handāhaṃ kalyāṇaṃ karomi kāyena vācāya manasā'ti? So evamāha: 'nāsakkhissaṃ, bhante, pamādassaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, pamādavatāya na kalyāṇamakāsi kāyena vācāya manasā. Taggha tvaṃ, ambho purisa, tathā karissanti yathā taṃ pamattaṃ. Taṃ kho pana te etaṃ pāpakammaṃ (pāpaṃ kammaṃ) neva mātarā kataṃ na pitarā kataṃ na bhātarā kataṃ na bhaginiyā kataṃ na mittāmaccehi kataṃ na ñātisālohitehi kataṃ na samaṇabrāhmaṇehi kataṃ na devatāhi kataṃ, tayāvetaṃ pāpakammaṃ kataṃ, tvaññevetassa vipākaṃ paṭisaṃvedissasī"'ti.

Монахи, Правитель Яма задаёт тому человеку наводящий вопрос о первом небесном посланнике, выясняя в разговоре причину:

– Что же ты, человек? Разве не видел ты в Мире Людей появления первого небесного посланника?

Тот отвечает:

– Не видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек, ты разве не видел в Мире Людей маленького мальчика, неуклюжего младенца, лежащего в собственных экскрементах?

Тот отвечает:

– Видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек! Разве тебе, способному рассуждать человеку, достигшему преклонных лет, никогда не приходила на ум мысль: "И я тоже подвержен закону перерождения, не превзошёл перерождения. Надо бы и мне совершать добродетельные поступки телом, речью и мыслями"?

Тот отвечает:

– Я не мог, господин. Я был беспечен, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит тому человеку:

– Человек! Из-за беспечности ты не совершал добродетельных поступков телом, речью и мыслями. Раз так, человек, ты будешь наказан за свою беспечность. Поистине, эту плохую карму не накапливали ни твоя мать, ни твой отец, ни брат, ни сестра, ни друзья с товарищами, ни родственники, ни монахи со священнослужителями, ни боги. Эту плохую карму ты накопил сам. Плоды своих накоплений ты испытаешь на себе сам.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā paṭhamaṃ devadūtaṃ samanuyuñjitvā samanugāhitvā samanubhāsitvā dutiyaṃ devadūtaṃ samanuyuñjati samanugāhati samanubhāsati: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu dutiyaṃ devadūtaṃ pātubhūtan'ti? So evamāha: 'nāddasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu itthiṃ vā purisaṃ vā āsītikaṃ vā nāvutikaṃ vā vassasatikaṃ vā jātiyā jiṇṇaṃ gopānasivaṅkaṃ bhoggaṃ daṇḍaparāyanaṃ pavedhamānaṃ gacchantaṃ āturaṃ gatayobbanaṃ khaṇḍadantaṃ palitakesaṃ vilūnaṃ khalitasiraṃ valinaṃ tilakāhatagattan'ti? So evamāha: 'addasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, tassa te viññussa sato mahallakassa na etadahosi: ahampi khomhi jarādhammo, jaraṃ anatīto. Handāhaṃ kalyāṇaṃ karomi kāyena vācāya manasā'ti? So evamāha: 'nāsakkhissaṃ, bhante, pamādassaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, pamādavatāya na kalyāṇamakāsi kāyena vācāya manasā. Taggha tvaṃ, ambho purisa, tathā karissanti yathā taṃ pamattaṃ. Taṃ kho pana te etaṃ pāpakammaṃ neva mātarā kataṃ na pitarā kataṃ na bhātarā kataṃ na bhaginiyā kataṃ na mittāmaccehi kataṃ na ñātisālohitehi kataṃ na samaṇabrāhmaṇehi kataṃ na devatāhi kataṃ, tayāvetaṃ pāpakammaṃ kataṃ, tvaññevetassa vipākaṃ paṭisaṃvedissasī"'ti.

Монахи, Правитель Яма, задав тому человеку вопрос о первом небесном посланнике и выяснив в разговоре причину, задаёт ему наводящий вопрос о втором небесном посланнике, выясняя в разговоре причину:

– Что же ты, человек? Разве не видел ты в Мире Людей появления второго небесного посланника?

Тот отвечает:

– Не видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек, ты разве не видел в Мире Людей женщин или мужчин восьмидесяти, или девяноста, или ста лет от роду, состарившихся, сгорбленных в дугу (букв. "сгорбленных, как Г-образная балка"), скрюченных, опирающихся на палку, трясущихся при ходьбе, немощных, – тех, чья молодость прошла, чьи зубы сломаны, а волосы поседели и повыпали, полысевших, покрытых морщинами и старческими пятнами?

Тот отвечает:

– Видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек! Разве тебе, способному рассуждать человеку, достигшему преклонных лет, никогда не приходила на ум мысль: "И я тоже подвержен закону старения, не превзошёл старения. Надо бы и мне совершать добродетельные поступки телом, речью и мыслями"?

Тот отвечает:

– Я не мог, господин. Я был беспечен, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит тому человеку:

– Человек! Из-за беспечности ты не совершал добродетельных поступков телом, речью и мыслями. Раз так, человек, ты будешь наказан за свою беспечность. Поистине, эту плохую карму не накапливали ни твоя мать, ни твой отец, ни брат, ни сестра, ни друзья с товарищами, ни родственники, ни монахи со священнослужителями, ни боги. Эту плохую карму ты накопил сам. Плоды своих накоплений ты испытаешь на себе сам.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā dutiyaṃ devadūtaṃ samanuyuñjitvā samanugāhitvā samanubhāsitvā tatiyaṃ devadūtaṃ samanuyuñjati samanugāhati samanubhāsati: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu tatiyaṃ devadūtaṃ pātubhūtan'ti? So evamāha: 'nāddasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu itthiṃ vā purisaṃ vā ābādhikaṃ dukkhitaṃ bāḷhagilānaṃ sake muttakarīse palipannaṃ semānaṃ aññehi vuṭṭhāpiyamānaṃ aññehi saṃvesiyamānan'ti? So evamāha: 'addasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, tassa te viññussa sato mahallakassa na etadahosi: ahampi khomhi byādhidhammo byādhiṃ anatīto. Handāhaṃ kalyāṇaṃ karomi kāyena vācāya manasā'ti? So evamāha: 'nāsakkhissaṃ, bhante, pamādassaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, pamādavatāya na kalyāṇamakāsi kāyena vācāya manasā. Taggha tvaṃ, ambho purisa, tathā karissanti yathā taṃ pamattaṃ. Taṃ kho pana te etaṃ pāpakammaṃ neva mātarā kataṃ na pitarā kataṃ na bhātarā kataṃ na bhaginiyā kataṃ na mittāmaccehi kataṃ na ñātisālohitehi kataṃ na samaṇabrāhmaṇehi kataṃ na devatāhi kataṃ, tayāvetaṃ pāpakammaṃ kataṃ, tvaññevetassa vipākaṃ paṭisaṃvedissasī"'ti.

Монахи, Правитель Яма, задав тому человеку вопрос о втором небесном посланнике и выяснив в разговоре причину, задаёт ему наводящий вопрос о третьем небесном посланнике, выясняя в разговоре причину:

– Что же ты, человек? Разве не видел ты в Мире Людей появления третьего небесного посланника?

Тот отвечает:

– Не видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек, ты разве не видел в Мире Людей женщин или мужчин, поражённых болезнью, испытывающих страдания, тяжелобольных, лежащих в собственных экскрементах, не способных подняться и лечь без посторонней помощи.

Тот отвечает:

– Видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек! Разве тебе, способному рассуждать человеку, достигшему преклонных лет, никогда не приходила на ум мысль: "И я тоже подвержен закону болезней, не превзошёл болезни. Надо бы и мне совершать добродетельные поступки телом, речью и мыслями"?

Тот отвечает:

– Я не мог, господин. Я был беспечен, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит тому человеку:

– Человек! Из-за беспечности ты не совершал добродетельных поступков телом, речью и мыслями. Раз так, человек, ты будешь наказан за свою беспечность. Поистине, эту плохую карму не накапливали ни твоя мать, ни твой отец, ни брат, ни сестра, ни друзья с товарищами, ни родственники, ни монахи со священнослужителями, ни боги. Эту плохую карму ты накопил сам. Плоды своих накоплений ты испытаешь на себе сам.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā tatiyaṃ devadūtaṃ samanuyuñjitvā samanugāhitvā samanubhāsitvā catutthaṃ devadūtaṃ samanuyuñjati samanugāhati samanubhāsati: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu catutthaṃ devadūtaṃ pātubhūtan'ti? So evamāha: 'nāddasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu rājāno coraṃ āgucāriṃ gahetvā vividhā kammakāraṇā kārente- kasāhipi tāḷente vettehipi tāḷente addhadaṇḍakehipi tāḷente hatthampi chindante pādampi chindante hatthapādampi chindante kaṇṇampi chindante nāsampi chindante kaṇṇanāsampi chindante bilaṅgathālikampi karonte saṅkhamuṇḍikampi karonte rāhumukhampi karonte jotimālikampi karonte hatthapajjotikampi karonte erakavattikampi karonte cīrakavāsikampi karonte eṇeyyakampi karonte baḷisamaṃsikampi karonte kahāpaṇikampi karonte khārāpatacchikampi karonte palighaparivattikampi karonte palālapīṭhakampi karonte tattenapi telena osiñcante sunakhehipi khādāpente jīvantampi sūle uttāsente asināpi sīsaṃ chindante'ti? So evamāha: 'addasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, tassa te viññussa sato mahallakassa na etadahosi: ye kira, bho, pāpakāni kammāni karonti te diṭṭheva dhamme evarūpā vividhā kammakāraṇā karīyanti, kimaṅga pana parattha. Handāhaṃ kalyāṇaṃ karomi kāyena vācāya manasā'ti? So evamāha: 'nāsakkhissaṃ, bhante, pamādassaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, pamādavatāya na kalyāṇamakāsi kāyena vācāya manasā. Taggha tvaṃ, ambho purisa, tathā karissanti yathā taṃ pamattaṃ. Taṃ kho pana te etaṃ pāpakammaṃ neva mātarā kataṃ na pitarā kataṃ na bhātarā kataṃ na bhaginiyā kataṃ na mittāmaccehi kataṃ na ñātisālohitehi kataṃ na samaṇabrāhmaṇehi kataṃ na devatāhi kataṃ, tayāvetaṃ pāpakammaṃ kataṃ, tvaññevetassa vipākaṃ paṭisaṃvedissasī"'ti.

Монахи, Правитель Яма, задав тому человеку вопрос о третьем небесном посланнике и выяснив в разговоре причину, задаёт ему наводящий вопрос о четвёртом небесном посланнике, выясняя в разговоре причину:

– Что же ты, человек? Разве не видел ты в Мире Людей появления четвёртого небесного посланника?

Тот отвечает:

– Не видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек, ты разве не видел в Мире Людей, как по царскому приказу, поймав грабителя или иного преступника, их подвергали различным телесным наказаниям: били кнутом, секли розгами, лупили палками, отрубали руки, отрубали ноги, отрубали руки и ноги, отрезали уши, отрезали нос, отрезали уши и нос, бросали в кипящий котёл, снимали скальп, резали рот, жгли на костре, разрывали на части, сдирали кожу, подвешивали на крюк, расчленяли на мелкие части, избивали железными прутами, сбрасывали с высоты, подобно тюку соломы; обливали кипящим маслом, затравливали собаками, сажали на кол, обезглавливали?

Тот отвечает:

– Видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек! Разве тебе, способному рассуждать человеку, достигшему преклонных лет, никогда не приходила на ум мысль: "Воистину, даже в этом мире те, кто накапливает плохую карму, подвергаются различным телесным наказаниям. А что, если подобное возможно и в следующей жизни? Надо бы и мне совершать добродетельные поступки телом, речью и мыслями"?

Тот отвечает:

– Я не мог, господин. Я был беспечен, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит тому человеку:

– Человек! Из-за беспечности ты не совершал добродетельных поступков телом, речью и мыслями. Раз так, человек, ты будешь наказан за свою беспечность. Поистине, эту плохую карму не накапливали ни твоя мать, ни твой отец, ни брат, ни сестра, ни друзья с товарищами, ни родственники, ни монахи со священнослужителями, ни боги. Эту плохую карму ты накопил сам. Плоды своих накоплений ты испытаешь на себе сам.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā catutthaṃ devadūtaṃ samanuyuñjitvā samanugāhitvā samanubhāsitvā pañcamaṃ devadūtaṃ samanuyuñjati samanugāhati samanubhāsati: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu pañcamaṃ devadūtaṃ pātubhūtan'ti? So evamāha: 'nāddasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, na tvaṃ addasa manussesu itthiṃ vā purisaṃ vā ekāhamataṃ vā dvīhamataṃ vā tīhamataṃ vā uddhumātakaṃ vinīlakaṃ vipubbakajātan'ti? So evamāha: 'addasaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, tassa te viññussa sato mahallakassa na etadahosi: ahampi khomhi maraṇadhammo, maraṇaṃ anatīto. Handāhaṃ kalyāṇaṃ karomi kāyena vācāya manasā'ti? So evamāha: 'nāsakkhissaṃ, bhante, pamādassaṃ, bhante"'ti.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā evamāha: 'ambho purisa, pamādavatāya na kalyāṇamakāsi kāyena vācāya manasā. Taggha tvaṃ, ambho purisa, tathā karissanti yathā taṃ pamattaṃ. Taṃ kho pana te etaṃ pāpakammaṃ neva mātarā kataṃ na pitarā kataṃ na bhātarā kataṃ na bhaginiyā kataṃ na mittāmaccehi kataṃ na ñātisālohitehi kataṃ na samaṇabrāhmaṇehi kataṃ na devatāhi kataṃ, tayāvetaṃ pāpakammaṃ kataṃ, tvaññevetassa vipākaṃ paṭisaṃvedissasī"'ti.

Монахи, Правитель Яма, задав тому человеку вопрос о четвёртом небесном посланнике и выяснив в разговоре причину, задаёт ему наводящий вопрос о пятом небесном посланнике, выясняя в разговоре причину:

– Что же ты, человек? Разве не видел ты в Мире Людей появления пятого небесного посланника?

Тот отвечает:

– Не видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек, ты разве не видел в Мире Людей мёртвую женщину или мёртвого мужчину через день, два или через три дня после смерти, труп вздувшийся, посиневший, с признаками разложения?

Тот отвечает:

– Видел, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит ему:

– Человек! Разве тебе, способному рассуждать человеку, достигшему преклонных лет, никогда не приходила на ум мысль: "И я тоже подвержен закону смерти, не превзошёл смерть. Надо бы и мне совершать добродетельные поступки телом, речью и мыслями"?

Тот отвечает:

– Я не мог, господин. Я был беспечен, господин.

Монахи, Правитель Яма так говорит тому человеку:

– Человек! Из-за беспечности ты не совершал добродетельных поступков телом, речью и мыслями. Раз так, человек, ты будешь наказан за свою беспечность. Поистине, эту плохую карму не накапливали ни твоя мать, ни твой отец, ни брат, ни сестра, ни друзья с товарищами, ни родственники, ни монахи со священнослужителями, ни боги. Эту плохую карму ты накопил сам. Плоды своих накоплений ты испытаешь на себе сам.

"Tamenaṃ, bhikkhave, yamo rājā pañcamaṃ devadūtaṃ samanuyuñjitvā samanugāhitvā samanubhāsitvā tuṇhī hoti.

Монахи, Правитель Яма, задав тому человеку вопрос о пятом небесном посланнике и выяснив в разговоре причину, умолкает.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā pañcavidhabandhanaṃ nāma kammakāraṇaṃ karonti: tattaṃ ayokhilaṃ hatthe gamenti, tattaṃ ayokhilaṃ dutiye hatthe gamenti, tattaṃ ayokhilaṃ pāde gamenti, tattaṃ ayokhilaṃ dutiye pāde gamenti, tattaṃ ayokhilaṃ majjhe-urasmiṃ gamenti. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, стражники ада подвергают того человека наказанию, которое называется "пять зажимов": они вонзают раскалённый докрасна железный кол в одну его руку, они вонзают раскалённый докрасна железный кол в другую его руку, они вонзают раскалённый докрасна железный кол в одну его ногу, они вонзают раскалённый докрасна железный кол в другую его ногу, они вонзают раскалённый докрасна железный кол в центр его груди. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā saṃvesetvā kuṭhārīhi tacchanti. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, вот стражники ада, подведя того человека, принимаются рубить его топорами. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā uddhaṃpādaṃ adhosiraṃ gahetvā vāsīhi tacchanti. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, вот стражники ада, подвесив того человека ногами вверх, головою вниз, режут его острыми ножами. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā rathe yojetvā ādittāya pathaviyā sampajjalitāya sajotibhūtāya sārentipi, paccāsārentipi. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, ещё стражники ада, надев на того человека ярмо, запрягают его в колесницу и катаются на ней, заставляя человека бегать по раскалённой пылающей ярким пламенем земле туда и обратно. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā mahantaṃ aṅgārapabbataṃ ādittaṃ sampajjalitaṃ sajotibhūtaṃ āropentipi oropentipi. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, ещё стражники ада заставляют того человека взбираться вверх на высокую раскалённую пылающую ярким пламенем гору из древесного угля и спускаться вниз с неё. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā uddhaṃpādaṃ adhosiraṃ gahetvā tattāya lohakumbhiyā pakkhipanti ādittāya sampajjalitāya sajotibhūtāya. So tattha pheṇuddehakaṃ paccati. So tattha pheṇuddehakaṃ paccamāno sakimpi uddhaṃ gacchati, sakimpi adho gacchati, sakimpi tiriyaṃ gacchati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, вот стражники ада, схватив того человека и перевернув его ногами вверх, а головою вниз, бросают его в котёл с расплавленной пылающей ярким пламенем медью. Там он варится в мучениях. Там, варясь в мучениях, он перемещается то вверх, то вниз, то в сторону. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā mahāniraye pakkhipanti. So kho pana, bhikkhave, mahānirayo:

"Catukkaṇṇo catudvāro, vibhatto bhāgaso mito;
ayopākārapariyanto, ayasā paṭikujjito.
"Tassa ayomayā bhūmi, jalitā tejasāyutā;
samantā yojanasataṃ, pharitvā tiṭṭhati sabbadā".

Монахи, вот стражники ада бросают того человека в Великий Ад. Монахи, Великий Ад устроен так:

Его четыре угла и четыре выхода равноудалены друг от друга.
Он огорожен железной стеной и закрыт железной крышей сверху.
Земля там сделана из железа и пылает от сильного жара.
По всем сторонам он имеет протяжённость в сто йоджан и существует вечно.

"Tassa kho pana, bhikkhave, mahānirayassa puratthimāya bhittiyā acci uṭṭhahitvā pacchimāya bhittiyā paṭihaññati, pacchimāya bhittiyā acci uṭṭhahitvā puratthimāya bhittiyā paṭihaññati, uttarāya bhittiyā acci uṭṭhahitvā dakkhiṇāya bhittiyā paṭihaññati, dakkhiṇāya bhittiyā acci uṭṭhahitvā uttarāya bhittiyā paṭihaññati, heṭṭhā acci uṭṭhahitvā upari paṭihaññati, uparito acci uṭṭhahitvā heṭṭhā paṭihaññati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, пылая на восточной стене, пламя достигает западной стены. Пылая на западной стене, пламя достигает восточной стены. Пылая на северной стене, пламя достигает южной стены. Пылая на южной стене, пламя достигает северной стены. Пылая внизу, пламя достигает верха. Пылая наверху, пламя достигает низа. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Hoti kho so, bhikkhave, samayo yaṃ kadāci karahaci dīghassa addhuno accayena tassa mahānirayassa puratthimaṃ dvāraṃ apāpurīyati (avāpurīyati). So tattha sīghena javena dhāvati. Tassa sīghena javena dhāvato chavimpi ḍayhati, cammampi ḍayhati, maṃsampi ḍayhati, nhārumpi ḍayhati, aṭṭhīnipi sampadhūpāyanti, ubbhataṃ tādisameva hoti. Yato ca kho so, bhikkhave, bahusampatto hoti, atha taṃ dvāraṃ pithīyati (pidhīyati). So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, изредка случается так, что по истечению невообразимо длительного промежутка времени восточные ворота Великого Ада открываются. Тогда он быстро изо всех сил бежит туда. Из-за того, что он быстро изо всех сил бежит, его кожа горит, его подкожный слой горит, его мясо горит, его сухожилия горят, его кости дымятся. Он пребывает в состоянии безысходности, монахи, потому что те ворота закрываются, когда он почти добегает до них. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Hoti kho so, bhikkhave, samayo yaṃ kadāci karahaci dīghassa addhuno accayena tassa mahānirayassa pacchimaṃ dvāraṃ apāpurīyati. So tattha sīghena javena dhāvati. Tassa sīghena javena dhāvato chavimpi ḍayhati, cammampi ḍayhati, maṃsampi ḍayhati, nhārumpi ḍayhati, aṭṭhīnipi sampadhūpāyanti, ubbhataṃ tādisameva hoti. Yato ca kho so, bhikkhave, bahusampatto hoti, atha taṃ dvāraṃ pithīyati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, изредка случается так, что по истечению невообразимо длительного промежутка времени западные ворота Великого Ада открываются. Тогда он быстро изо всех сил бежит туда. Из-за того, что он быстро изо всех сил бежит, его кожа горит, его подкожный слой горит, его мясо горит, его сухожилия горят, его кости дымятся. Он пребывает в состоянии безысходности, монахи, потому что те ворота закрываются, когда он почти добегает до них. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Hoti kho so, bhikkhave, samayo yaṃ kadāci karahaci dīghassa addhuno accayena tassa mahānirayassa uttaraṃ dvāraṃ apāpurīyati. So tattha sīghena javena dhāvati. Tassa sīghena javena dhāvato chavimpi ḍayhati, cammampi ḍayhati, maṃsampi ḍayhati, nhārumpi ḍayhati, aṭṭhīnipi sampadhūpāyanti, ubbhataṃ tādisameva hoti. Yato ca kho so, bhikkhave, bahusampatto hoti, atha taṃ dvāraṃ pithīyati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, изредка случается так, что по истечению невообразимо длительного промежутка времени северные ворота Великого Ада открываются. Тогда он быстро изо всех сил бежит туда. Из-за того, что он быстро изо всех сил бежит, его кожа горит, его подкожный слой горит, его мясо горит, его сухожилия горят, его кости дымятся. Он пребывает в состоянии безысходности, монахи, потому что те ворота закрываются, когда он почти добегает до них. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Hoti kho so, bhikkhave, samayo yaṃ kadāci karahaci dīghassa addhuno accayena tassa mahānirayassa dakkhiṇaṃ dvāraṃ apāpurīyati. So tattha sīghena javena dhāvati. Tassa sīghena javena dhāvato chavimpi ḍayhati, cammampi ḍayhati, maṃsampi ḍayhati, nhārumpi ḍayhati, aṭṭhīnipi sampadhūpāyanti, ubbhataṃ tādisameva hoti. Yato ca kho so, bhikkhave, bahusampatto hoti, atha taṃ dvāraṃ pithīyati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, изредка случается так, что по истечению невообразимо длительного промежутка времени южные ворота Великого Ада открываются. Тогда он быстро изо всех сил бежит туда. Из-за того, что он быстро изо всех сил бежит, его кожа горит, его подкожный слой горит, его мясо горит, его сухожилия горят, его кости дымятся. Он пребывает в состоянии безысходности, монахи, потому что те ворота закрываются, когда он почти добегает до них. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Hoti kho so, bhikkhave, samayo yaṃ kadāci karahaci dīghassa addhuno accayena tassa mahānirayassa puratthimaṃ dvāraṃ apāpurīyati. So tattha sīghena javena dhāvati. Tassa sīghena javena dhāvato chavimpi ḍayhati, cammampi ḍayhati, maṃsampi ḍayhati, nhārumpi ḍayhati, aṭṭhīnipi sampadhūpāyanti, ubbhataṃ tādisameva hoti. So tena dvārena nikkhamati.

Монахи, изредка случается так, что по истечению невообразимо длительного промежутка времени восточные ворота Великого Ада открываются. Тогда он быстро изо всех сил бежит туда. Из-за того, что он быстро изо всех сил бежит, его кожа горит, его подкожный слой горит, его мясо горит, его сухожилия горят, его кости дымятся. Он пребывает в состоянии безысходности. И вот он прорывается через выход.

"Tassa kho pana, bhikkhave, mahānirayassa samanantarā sahitameva mahanto gūthanirayo. So tattha patati. Tasmiṃ kho pana, bhikkhave, gūthaniraye sūcimukhā pāṇā chaviṃ chindanti, chaviṃ chetvā cammaṃ chindanti, cammaṃ chetvā maṃsaṃ chindanti, maṃsaṃ chetvā nhāruṃ chindanti, nhāruṃ chetvā aṭṭhiṃ chindanti, aṭṭhiṃ chetvā aṭṭhimiñjaṃ khādanti. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Однако, монахи, сразу после Великого Ада следует Большой Ад Испражнений. Он падает туда. Монахи, в этом Аду Испражнений существа с пастью, полной игл, рвут его кожу. Порвав кожу, они рвут подкожный слой. Порвав подкожный слой, они рвут мясо. Порвав мясо, они рвут сухожилия. Порвав сухожилия, они разгрызают кости. Разгрызши кости, они пожирают костный мозг. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tassa kho pana, bhikkhave, gūthanirayassa samanantarā sahitameva mahanto kukkulanirayo. So tattha patati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, сразу после Ада Испражнений следует Большой Ад Горячей Золы. Он падает туда. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tassa kho pana, bhikkhave, kukkulanirayassa samanantarā sahitameva mahantaṃ simbalivanaṃ uddhaṃ yojanamuggataṃ soḷasaṅgulakaṇṭakaṃ ādittaṃ sampajjalitaṃ sajotibhūtaṃ. Tattha āropentipi oropentipi. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, сразу после Ада Горячей Золы следует Большой Лес Деревьев Симбали высотой в йоджану. Раскалённые пылающие ярким пламенем деревья покрыты шипами длиной в шестнадцать пальцев (пали aṅgula – ширина пальца). По ним он вынужден лезть наверх и спускаться вниз. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tassa kho pana, bhikkhave, simbalivanassa samanantarā sahitameva mahantaṃ asipattavanaṃ. So tattha pavisati. Tassa vāteritāni pattāni patitāni hatthampi chindanti, pādampi chindanti, hatthapādampi chindanti, kaṇṇampi chindanti, nāsampi chindanti, kaṇṇanāsampi chindanti. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, сразу после Леса Деревьев Симбали следует Большой Лес Сабельных Клинков. Он входит туда. Раскачиваясь на ветру и падая, листья-клинки отрезают ему руки, отрезают ноги, отрезают руки и ноги; отрезают уши, отрезают нос, отрезают уши и нос. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tassa kho pana, bhikkhave, asipattavanassa samanantarā sahitameva mahatī khārodakā nadī. So tattha patati. So tattha anusotampi vuyhati paṭisotampi vuyhati, anusotapaṭisotampi vuyhati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, сразу после Леса Сабельных Клинков следует большая Река Едкой Воды. Он падает туда. Там его несёт вниз по течению, несёт против течения, несёт то по течению, то против него. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā balisena uddharitvā thale patiṭṭhāpetvā evamāhaṃsu: 'ambho purisa, kiṃ icchasī'ti? So evamāha: 'jighacchitosmi, bhante'ti. Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā tattena ayosaṅkunā mukhaṃ vivaritvā ādittena sampajjalitena sajotibhūtena tattaṃ lohaguḷaṃ mukhe pakkhipanti ādittaṃ sampajjalitaṃ sajotibhūtaṃ. So tassa (taṃ tassa) oṭṭhampi dahati (ḍayhati), mukhampi dahati, kaṇṭhampi dahati, udarampi (urampi) dahati, antampi antaguṇampi ādāya adhobhāgā nikkhamati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, стражники ада, крюком выловив того человека и поставив его на землю, так говорят ему:

– Эй, ты, человек! Что хочешь?

Он отвечает:

– Почтенные, я есть хочу.

Монахи, и стражники ада, раскалённой железной пикой, пылающей ярким пламенем, открыв тому человеку рот, вкладывают в его рот раскалённый пылающий ярким пламенем металлический шар. Тот сжигает ему губы, сжигает рот, сжигает горло, сжигает желудок и, захватив его толстую кишку и тонкую кишку, выходит через нижнюю часть. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ bhikkhave, nirayapālā evamāhaṃsu: 'ambho purisa, kiṃ icchasī'ti? So evamāha: 'pipāsitosmi, bhante'ti. Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā tattena ayosaṅkunā mukhaṃ vivaritvā ādittena sampajjalitena sajotibhūtena tattaṃ tambalohaṃ mukhe āsiñcanti ādittaṃ sampajjalitaṃ sajotibhūtaṃ. Taṃ tassa oṭṭhampi dahati, mukhampi dahati, kaṇṭhampi dahati, udarampi dahati, antampi antaguṇampi ādāya adhobhāgā nikkhamati. So tattha dukkhā tibbā kharā kaṭukā vedanā vedeti, na ca tāva kālaṃ karoti, yāva na taṃ pāpakammaṃ byantīhoti.

Монахи, стражники ада так говорят тому человеку:

– Эй, ты, человек! Что хочешь?

Он отвечает:

– Почтенные, я пить хочу.

Монахи, и стражники ада, раскалённой железной пикой, пылающей ярким пламенем, открыв тому человеку рот, вливают в его рот расплавленную пылающую ярким пламенем медь. Та сжигает ему губы, сжигает рот, сжигает горло, сжигает желудок и, захватив его толстую кишку и тонкую кишку, выходит через нижнюю часть. В это время он испытывает мучительную острую ужасную боль. Но до тех пор, пока его плохая карма не будет исчерпана, его жизнь не закончится.

"Tamenaṃ, bhikkhave, nirayapālā puna mahāniraye pakkhipanti.

Монахи, затем стражники ада снова бросают того человека в Великий Ад.

"Bhūtapubbaṃ, bhikkhave, yamassa rañño etadahosi: 'ye kira bho, loke pāpakāni akusalāni kammāni karonti te evarūpā vividhā kammakāraṇā karīyanti. Aho vatāhaṃ manussattaṃ labheyyaṃ. Tathāgato ca loke uppajjeyya arahaṃ sammāsambuddho. Tañcāhaṃ bhagavantaṃ payirupāseyyaṃ. So ca me bhagavā dhammaṃ deseyya. Tassa cāhaṃ bhagavato dhammaṃ ājāneyyan'ti.

Когда-то, монахи, Правитель Яма подумал так: "Поистине, те из живых существ, кто злодеяниями накапливал плохую карму, подвергаются различным телесным наказаниям, таким, как эти. О, как же я хочу перевоплотиться в Мире Людей, когда в этом мире появится Татхагата, Архат, Достигший Совершенного Правильного Пробуждения. И там я буду служить Самому Почитаемому, а Самый Почитаемый будет проповедовать мне Закон, и я смогу познать Учение Самого Почитаемого".

"Taṃ kho panāhaṃ, bhikkhave, nāññassa samaṇassa vā brāhmaṇassa vā sutvā vadāmi, api ca yadeva sāmaṃ ñātaṃ sāmaṃ diṭṭhaṃ sāmaṃ viditaṃ tadevāhaṃ vadāmī"ti.

Безусловно, монахи, я не говорю вам это со слов других монахов или священнослужителей. Я проповедую вам только то, что я сам испытал, сам видел, сам понял".

Idamavoca bhagavā. Idaṃ vatvā sugato athāparaṃ etadavoca satthā:

"Coditā devadūtehi, ye pamajjanti māṇavā;
te dīgharattaṃ socanti, hīnakāyūpagā narā.
"Ye ca kho devadūtehi, santo sappurisā idha;
coditā nappamajjanti, ariyadhamme kudācanaṃ.
"Upādāne bhayaṃ disvā, jātimaraṇasambhave;
anupādā vimuccanti, jātimaraṇasaṅkhaye.
"Te khemappattā sukhino, diṭṭhadhammābhinibbutā;
sabbaverabhayātītā, sabbadukkhaṃ upaccagun"ti.

Вот что сказал Самый Почитаемый. Сказав так, Сугата произнёс в заключение следующие слова:

"Если молодые люди беспечны, несмотря на то, что их побуждают небесные посланники,
То впоследствии, когда эти люди обретут низшее перерождение,
Они долгое время будут охвачены горем.
Однако добродетельные мудрые люди, побуждаемые небесными посланниками,
Не пребывают в беспечности, они всегда следуют святому Закону.
Видя опасность в захваченности и причины смерти и перерождения,
Они не захватываются и достигают Освобождения, пресекая смерть и перерождение.
Достигнув успокоения и счастья, они уже в этой жизни пребывают в совершенном Покое.
Оставив позади всю ненависть и страх, они избавились от всех страданий".

На главную страницу    |    На дополнительную страницу   |   Шрифт VU Times