Evaṃ me sutaṃ: ekaṃ samayaṃ bhagavā cātumāyaṃ viharati āmalakīvane. Tena kho pana samayena sāriputtamoggallānappamukhāni pañcamattāni bhikkhusatāni cātumaṃ anuppattāni honti bhagavantaṃ dassanāya. Te ca āgantukā bhikkhū nevāsikehi bhikkhūhi saddhiṃ paṭisammodamānā senāsanāni paññāpayamānā pattacīvarāni paṭisāmayamānā uccāsaddā mahāsaddā ahesuṃ. Atha kho bhagavā āyasmantaṃ ānandaṃ āmantesi: "ke panete, ānanda, uccāsaddā mahāsaddā, kevaṭṭā maññe macchavilope"ti? "Etāni, bhante, sāriputtamoggallānappamukhāni pañcamattāni bhikkhusatāni cātumaṃ anuppattāni bhagavantaṃ dassanāya. Te āgantukā bhikkhū nevāsikehi bhikkhūhi saddhiṃ paṭisammodamānā senāsanāni paññāpayamānā pattacīvarāni paṭisāmayamānā uccāsaddā mahāsaddā"ti. "Tenahānanda, mama vacanena te bhikkhū āmantehi: 'satthā āyasmante āmantetī"'ti. "Evaṃ, bhante"ti kho āyasmā ānando bhagavato paṭissutvā yena te bhikkhū tenupasaṅkami; upasaṅkamitvā te bhikkhū etadavoca: "satthā āyasmante āmantetī"ti. "Evamāvuso"ti kho te bhikkhū āyasmato ānandassa paṭissutvā yena bhagavā tenupasaṅkamiṃsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṃ abhivādetvā ekamantaṃ nisīdiṃsu. Ekamantaṃ nisinne kho te bhikkhū bhagavā etadavoca: "kiṃ nu tumhe, bhikkhave, uccāsaddā mahāsaddā, kevaṭṭā maññe macchavilope"ti? "Imāni, bhante, sāriputtamoggallānappamukhāni pañcamattāni bhikkhusatāni cātumaṃ anuppattāni bhagavantaṃ dassanāya. Teme āgantukā bhikkhū nevāsikehi bhikkhūhi saddhiṃ paṭisammodamānā senāsanāni paññāpayamānā pattacīvarāni paṭisāmayamānā uccāsaddā mahāsaddā"ti. "Gacchatha, bhikkhave, paṇāmemi vo, na vo mama santike vatthabban"ti. "Evaṃ, bhante"ti kho te bhikkhū bhagavato paṭissutvā uṭṭhāyāsanā bhagavantaṃ abhivādetvā padakkhiṇaṃ katvā senāsanaṃ saṃsāmetvā pattacīvaramādāya pakkamiṃsu.

Так я слышал, однажды Самый Почитаемый находился в Чатуме в миробалановой роще. В то время пятьсот монахов, возглавляемых Сарипуттой и Моггалланой, пришли в Чатуму для того, чтобы повидать Самого Почитаемого. Пришедшие монахи обменивались с местными монахами дружескими приветствиями, и те показывали им жилища для ночлега и места, где хранить монашеские чаши и накидки, при этом все очень громко шумели.

Тут Самый Почитаемый окликнул достопочтенного Ананду:

– Ананда, кто там так громко шумит? Можно подумать, что рыбаки сеть тянут.

– Преподобный Учитель, это пятьсот монахов, возглавляемых Сарипуттой и Моггалланой, пришли в Чатуму для того, чтобы повидать Самого Почитаемого. Пришедшие монахи обмениваются с местными монахами дружескими приветствиями, а те показывают им жилища для ночлега и места, где хранить монашеские чаши и накидки, при этом все очень громко шумят.

– В таком случае, Ананда, передай этим монахам мои слова: "Преподобный Учитель распорядился позвать вас".

– Хорошо, Преподобный Учитель, – сказал достопочтенный Ананда и пошёл к тем монахам. Придя к ним, он обратился к монахам:

– Преподобный Учитель распорядился позвать вас.

– Хорошо, друг, – сказали достопочтенному Ананде те монахи и пошли к Самому Почитаемому. Придя к Самому Почитаемому и почтительно поклонившись ему, они сели рядом. Когда те монахи сели рядом, Самый Почитаемый так сказал им:

– Почему вы так громко шумите, монахи? Можно подумать, что рыбаки сеть тянут.

– Преподобный Учитель, мы, пятьсот монахов, возглавляемых Сарипуттой и Моггалланой, пришли в Чатуму для того, чтобы повидать Самого Почитаемого. И вот, придя, мы стали обмениваться с местными монахами дружескими приветствиями, и они стали показывать нам жилища для ночлега и места, где хранить монашеские чаши и накидки, при этом все мы очень громко шумели.

– Ступайте, монахи, я вас распускаю. Вы не можете больше находиться при мне.

– Да, Преподобный Учитель, – ответили Самому Почитаемому те монахи. Поднявшись со своих мест, они почтительно поклонились Самому Почитаемому, сделали вокруг него почтительный обход слева направо и, оставив жилища для ночлега и забрав с собой монашеские чаши и накидки, удалились.

Tena kho pana samayena cātumeyyakā sakyā santhāgāre (sandhāgāre) sannipatitā honti kenacideva karaṇīyena. Addasaṃsu kho cātumeyyakā sakyā te bhikkhū dūratova āgacchante; disvāna yena te bhikkhū tenupasaṅkamiṃsu; upasaṅkamitvā te bhikkhū etadavocuṃ: "handa, kahaṃ pana tumhe āyasmanto gacchathā"ti? "Bhagavatā kho, āvuso, bhikkhusaṅgho paṇāmito"ti. "Tenahāyasmanto muhuttaṃ nisīdatha, appeva nāma mayaṃ sakkuṇeyyāma bhagavantaṃ pasādetun"ti. "Evamāvuso"ti kho te bhikkhū cātumeyyakānaṃ sakyānaṃ paccassosuṃ. Atha kho cātumeyyakā sakyā yena bhagavā tenupasaṅkamiṃsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṃ abhivādetvā ekamantaṃ nisīdiṃsu. Ekamantaṃ nisinnā kho cātumeyyakā sakyā bhagavantaṃ etadavocuṃ: "abhinandatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ; abhivadatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ. Seyyathāpi, bhante bhagavatā pubbe bhikkhusaṅgho anuggahito, evameva bhagavā etarahi anuggaṇhātu bhikkhusaṅghaṃ. Santettha, bhante, bhikkhū navā acirapabbajitā adhunāgatā imaṃ dhammavinayaṃ. Tesaṃ bhagavantaṃ dassanāya alabhantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo. Seyyathāpi, bhante, bījānaṃ taruṇānaṃ udakaṃ alabhantānaṃ siyā aññathattaṃ siyā vipariṇāmo; evameva kho, bhante, santettha bhikkhū navā acirapabbajitā adhunāgatā imaṃ dhammavinayaṃ, tesaṃ bhagavantaṃ dassanāya alabhantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo. Seyyathāpi, bhante, vacchassa taruṇassa mātaraṃ apassantassa siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo; evameva kho, bhante, santettha bhikkhū navā acirapabbajitā adhunāgatā imaṃ dhammavinayaṃ, tesaṃ bhagavantaṃ apassantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo. Abhinandatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ; abhivadatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ. Seyyathāpi, bhante, bhagavatā pubbe bhikkhusaṅgho anuggahito; evameva bhagavā etarahi anuggaṇhātu bhikkhusaṅghan"ti.

Тем временем чатумские шакьи собрались в доме собраний для обсуждения каких-то текущих дел. И вот чатумские шакьи издалека заметили тех идущих монахов. Увидев их, они пошли навстречу к тем монахам, и, подойдя, спросили:

– Куда путь держите, достопочтенные?

– Друзья, Самый Почитаемый распустил монашескую общину.

– Ну, если так, достопочтенные, то посидите здесь немного. Может быть, нам удастся умилостивить Самого Почитаемого.

– Хорошо, друзья, – согласились те монахи с чатумскими шакьями.

И тогда чатумские шакьи пошли к Самому Почитаемому. Придя, они почтительно поклонились Самому Почитаемому и сели рядом. Сев рядом, чатумские шакьи так обратились к Самому Почитаемому:

– Преподобный Учитель, пусть Самый Почитаемый будет благосклонен к монашеской общине, пусть Самый Почитаемый великодушно примет монашескую общину. Преподобный Учитель, как прежде Самый Почитаемый проявлял сострадание к монашеской общине, пусть также и сейчас он проявляет сострадание к монашеской общине. Преподобный Учитель, ведь здесь есть новые монахи, те, кто недавно вступил в монашескую общину и недавно посвящён в эти Закон и Дисциплину. Не имея возможности видеть Самого Почитаемого, они будут подвержены душевным колебаниям и деградируют (прим: т.е. они будут охвачены сомнениями, захватятся прежними привязанностями, в результате оставят ученичество и вернутся к мирской жизни). Преподобный Учитель, подобно тому, как посеянные семена без воды подверглись бы иссушению и засохли, так и новые монахи – те, кто недавно вступил в монашескую общину и недавно посвящён в эти Закон и Дисциплину – без возможности видеть Самого Почитаемого будут подвержены душевным колебаниям и деградируют. Преподобный Учитель, подобно тому, как ребёнок (санскр. vaccha), не видя свою мать, подвергся бы истощению и захирел, так и новые монахи – те, кто недавно вступил в монашескую общину и недавно посвящён в эти Закон и Дисциплину – без возможности видеть Самого Почитаемого будут подвержены душевным колебаниям и деградируют. Преподобный Учитель, пусть Самый Почитаемый будет благосклонен к монашеской общине, пусть Самый Почитаемый великодушно примет монашескую общину. Преподобный Учитель, как прежде Самый Почитаемый проявлял сострадание к монашеской общине, пусть также и сейчас он проявляет сострадание к монашеской общине.

Atha kho brahmā sahampati bhagavato cetasā cetoparivitakkamaññāya: seyyathāpi nāma balavā puriso samiñjitaṃ (sammiñjitaṃ) vā bāhaṃ pasāreyya, pasāritaṃ vā bāhaṃ samiñjeyya, evameva: brahmaloke antarahito bhagavato purato pāturahosi. Atha kho brahmā sahampati ekaṃsaṃ uttarāsaṅgaṃ karitvā yena bhagavā tenañjaliṃ paṇāmetvā bhagavantaṃ etadavoca: "abhinandatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ; abhivadatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ. Seyyathāpi, bhante, bhagavatā pubbe bhikkhusaṅgho anuggahito; evameva bhagavā etarahi anuggaṇhātu bhikkhusaṅghaṃ. Santettha, bhante, bhikkhū navā acirapabbajitā adhunāgatā imaṃ dhammavinayaṃ, tesaṃ bhagavantaṃ dassanāya alabhantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo. Seyyathāpi, bhante, bījānaṃ taruṇānaṃ udakaṃ alabhantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo; evameva kho, bhante, santettha bhikkhū navā acirapabbajitā adhunāgatā imaṃ dhammavinayaṃ, tesaṃ bhagavantaṃ dassanāya alabhantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo. Seyyathāpi bhante, vacchassa taruṇassa mātaraṃ apassantassa siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo; evameva kho, bhante, santettha bhikkhū navā acirapabbajitā adhunāgatā imaṃ dhammavinayaṃ, tesaṃ bhagavantaṃ apassantānaṃ siyā aññathattaṃ, siyā vipariṇāmo. Abhinandatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ; abhivadatu, bhante, bhagavā bhikkhusaṅghaṃ. Seyyathāpi, bhante, bhagavatā pubbe bhikkhusaṅgho anuggahito; evameva bhagavā etarahi anuggaṇhātu bhikkhusaṅghan"ti.

Затем Брахма Сахампати (букв. Могущественный Повелитель Святых Небес), узнав о намерениях Самого Почитаемого посредством Чтения Мыслей, исчез со Святых Небес и возник перед Самым Почитаемым также просто, как сильный человек разгибает согнутую руку или сгибает выпрямленную руку. И вот Брахма Сахампати сместив верхнее одеяние на одном плече (прим: т.е. обнажив одно плечо в знак почтения) и почтительно сложив ладони, так обратился к Самому Почитаемому:

– Преподобный Учитель, пусть Самый Почитаемый будет благосклонен к монашеской общине, пусть Самый Почитаемый великодушно примет монашескую общину. Преподобный Учитель, как прежде Самый Почитаемый проявлял сострадание к монашеской общине, пусть также и сейчас он проявляет сострадание к монашеской общине. Преподобный Учитель, ведь здесь есть новые монахи, те, кто недавно вступил в монашескую общину и недавно посвящён в эти Закон и Дисциплину. Не имея возможности видеть Самого Почитаемого, они будут подвержены душевным колебаниям и деградируют. Преподобный Учитель, подобно тому, как посеянные семена без воды подверглись бы иссушению и засохли, так и новые монахи – те, кто недавно вступил в монашескую общину и недавно посвящён в эти Закон и Дисциплину – без возможности видеть Самого Почитаемого будут подвержены душевным колебаниям и деградируют. Преподобный Учитель, подобно тому, как ребёнок, не видя свою мать, подвергся бы истощению и захирел, так и новые монахи – те, кто недавно вступил в монашескую общину и недавно посвящён в эти Закон и Дисциплину – без возможности видеть Самого Почитаемого будут подвержены душевным колебаниям и деградируют. Преподобный Учитель, пусть Самый Почитаемый будет благосклонен к монашеской общине, пусть Самый Почитаемый великодушно примет монашескую общину. Преподобный Учитель, как прежде Самый Почитаемый проявлял сострадание к монашеской общине, пусть также и сейчас он проявляет сострадание к монашеской общине.

Asakkhiṃsu kho cātumeyyakā ca sakyā brahmā ca sahampati bhagavantaṃ pasādetuṃ bījūpamena ca taruṇūpamena ca. Atha kho āyasmā mahāmoggallāno bhikkhū āmantesi: "uṭṭhethāvuso, gaṇhatha pattacīvaraṃ. Pasādito bhagavā cātumeyyakehi ca sakyehi brahmunā ca sahampatinā bījūpamena ca taruṇūpamena cā"ti. "Evamāvuso"ti kho te bhikkhū āyasmato mahāmoggallānassa paṭissutvā uṭṭhāyāsanā pattacīvaramādāya yena bhagavā tenupasaṅkamiṃsu; upasaṅkamitvā bhagavantaṃ abhivādetvā ekamantaṃ nisīdiṃsu. Ekamantaṃ nisinnaṃ kho āyasmantaṃ sāriputtaṃ bhagavā etadavoca: "kinti te, sāriputta, ahosi mayā bhikkhusaṅghe paṇāmite"ti? "Evaṃ kho me, bhante, ahosi: 'bhagavatā bhikkhusaṅgho paṇāmito. Appossukko dāni bhagavā diṭṭhadhammasukhavihāraṃ anuyutto viharissati, mayampi dāni appossukkā diṭṭhadhammasukhavihāramanuyuttā viharissāmā"'ti. "Āgamehi tvaṃ, sāriputta, āgamehi tvaṃ, sāriputta, diṭṭhadhammasukhavihāran"ti. Atha kho bhagavā āyasmantaṃ mahāmoggallānaṃ āmantesi: "kinti te, moggallāna, ahosi mayā bhikkhusaṅghe paṇāmite"ti? "Evaṃ kho me, bhante, ahosi: 'bhagavatā bhikkhusaṅgho paṇāmito. Appossukko dāni bhagavā diṭṭhadhammasukhavihāraṃ anuyutto viharissati, ahañca dāni āyasmā ca sāriputto bhikkhusaṅghaṃ pariharissāmā"'ti. "Sādhu sādhu, moggallāna! Ahaṃ vā hi, moggallāna bhikkhusaṅghaṃ parihareyyaṃ sāriputtamoggallānā vā"ti.

Так, посредством образных сравнений с посеянными семенами и с ребёнком чатумским шакьям и Брахме Сахампати удалось умилостивить Самого Почитаемого. И тогда достопочтенный Маха-Моггаллана обратился к монахам:

– Поднимайтесь, друзья, берите свои чаши и накидки. Чатумские шакьи и Брахма Сахампати умилостивили Самого Почитаемого посредством образных сравнений с посеянными семенами и с ребёнком.

– Хорошо, друг, – ответили те монахи достопочтенному Маха-Моггаллане, и, поднявшись со своих мест и взяв монашеские чаши и накидки, они пошли к Самому Почитаемому. Придя к Самому Почитаемому и почтительно поклонившись ему, они сели рядом. Когда они сели рядом, Самый Почитаемый так обратился к достопочтенному Сарипутте:

– О чём ты подумал, Сарипутта, когда я распустил общину монахов?

– Вот о чём я подумал, Преподобный Учитель, когда Самый Почитаемый распустил общину монахов: "Отдалившись от беспокойств, теперь Самый Почитаемый погрузится в состояние счастья достигшего Освобождения (прим: здесь diṭṭhadhamma подразумевает достигшего Освобождения в этой жизни, того, кто достиг Нирваны в этом мире). И я тоже теперь, отдалившись от беспокойств, погружусь в состояние счастья достигшего Освобождения".

– Не годится, Сарипутта, не годится тебе так поступать. Не следует тебе, Сарипутта, вновь порождать подобные мысли, думая о состоянии счастья достигшего Освобождения.

Затем Самый Почитаемый обратился к достопочтенному Маха-Моггаллане:

– О чём ты подумал, Моггаллана, когда я распустил общину монахов?

– Вот о чём я подумал, Преподобный Учитель, когда Самый Почитаемый распустил общину монахов: "Отдалившись от беспокойств, теперь Самый Почитаемый погрузится в состояние счастья достигшего Освобождения. Мы же с достопочтенным Сарипуттой теперь будем сами опекать монашескую общину".

– Очень хорошо, Моггаллана. Действительно, Моггаллана, опекать монашескую общину могу я, либо это могут делать Сарипутта и Моггаллана.

Atha kho bhagavā bhikkhū āmantesi: "cattārimāni, bhikkhave, bhayāni udakorohante pāṭikaṅkhitabbāni. Katamāni cattāri? Ūmībhayaṃ (ummībhayaṃ), kumbhīlabhayaṃ, āvaṭṭabhayaṃ, susukābhayaṃ: imāni, bhikkhave, cattāri bhayāni udakorohante pāṭikaṅkhitabbāni. Evameva kho, bhikkhave, cattārimāni bhayāni idhekacce puggale imasmiṃ dhammavinaye agārasmā anagāriyaṃ pabbajite pāṭikaṅkhitabbāni. Katamāni cattāri? Ūmībhayaṃ, kumbhīlabhayaṃ, āvaṭṭabhayaṃ, susukābhayaṃ.

После этого Самый Почитаемый обратился к монахам:

"Монахи, есть четыре опасности, которых надо остерегаться тому, кто оказался в воде. Какие четыре опасности? Это опасность от волн, опасность от крокодилов, опасность от водоворотов, опасность от аллигаторов. Монахи, таковы четыре опасности, которых надо остерегаться тому, кто оказался в воде. Подобным образом, монахи, есть четыре опасности, которых надо остерегаться тем, кто оставил мирскую жизнь и стал монахом, чтобы следовать этому Закону и Дисциплине. Какие четыре опасности? Это "опасность от волн", "опасность от крокодилов", "опасность от водоворотов", "опасность от аллигаторов".

"Katamañca, bhikkhave, ūmībhayaṃ? Idha, bhikkhave, ekacco kulaputto saddhā agārasmā anagāriyaṃ pabbajito hoti: 'otiṇṇomhi jātiyā jarāya maraṇena sokehi paridevehi dukkhehi domanassehi upāyāsehi dukkhotiṇṇo dukkhapareto; appeva nāma imassa kevalassa dukkhakkhandhassa antakiriyā paññāyethā'ti. Tamenaṃ tathā pabbajitaṃ samānaṃ sabrahmacārī ovadanti, anusāsanti: 'evaṃ te abhikkamitabbaṃ, evaṃ te paṭikkamitabbaṃ, evaṃ te ālokitabbaṃ, evaṃ te vilokitabbaṃ, evaṃ te samiñjitabbaṃ, evaṃ te pasāritabbaṃ, evaṃ te saṅghāṭipattacīvaraṃ dhāretabban'ti. Tassa evaṃ hoti: 'mayaṃ kho pubbe agāriyabhūtā samānā aññe ovadāma, anusāsāma (ovadāmapi anusāsāmapi). Ime panamhākaṃ puttamattā maññe, nattamattā maññe, amhe (evaṃ) ovaditabbaṃ anusāsitabbaṃ maññantī'ti. So sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvattati. Ayaṃ vuccati, bhikkhave, ūmībhayassa bhīto sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvatto. 'Ūmībhayan'ti kho, bhikkhave, kodhupāyāsassetaṃ adhivacanaṃ.

Монахи, что такое "опасность от волн"? Монахи, вот некий человек из хорошей семьи, проникшись верой, оставляет мирскую жизнь и становится монахом. Он думает: "Подверженный перерождению, старости и смерти, печалям и горю, мучениям, тоске и тревоге, я был охвачен страданиями и угнетён ими. Как здорово было бы освободиться от всех этих страданий!" И вот такого человека начинают учить и наставлять такие же, как он, монахи, товарищи по святой жизни: "Подходить надо так, отходить надо так. Смотреть вперёд надо так, оглядываться назад надо так. Сгибаться надо так, выпрямляться надо так. Монашескую накидку и чашу для подаяния носить надо так". И вот он думает: "Прежде, когда я жил в миру, я сам учил и наставлял других. По-моему, эти товарищи мне в дети и внуки годятся. И они ещё вздумали поучать и наставлять меня!" И тогда, отказавшись от ученичества, он возвращается к мирской жизни (букв. "возвращается к низшему", прим: другим значением этого выражения является возврат к неблагому поведению, что создаёт предпосылки для низкого перерождения в будущем). Монахи, о таком человеке говорится: "Испугавшись волн, отказался от ученичества и вернулся к мирской жизни". Монахи, гнев и возмущение символически представлены здесь как "опасность от волн".

"Katamañca, bhikkhave, kumbhīlabhayaṃ? Idha, bhikkhave, ekacco kulaputto saddhā agārasmā anagāriyaṃ pabbajito hoti: 'otiṇṇomhi jātiyā jarāya maraṇena sokehi paridevehi dukkhehi domanassehi upāyāsehi dukkhotiṇṇo dukkhapareto; appeva nāma imassa kevalassa dukkhakkhandhassa antakiriyā paññāyethā'ti. Tamenaṃ tathā pabbajitaṃ samānaṃ sabrahmacārī ovadanti anusāsanti: 'idaṃ te khāditabbaṃ, idaṃ te na khāditabbaṃ; idaṃ te bhuñjitabbaṃ, idaṃ te na bhuñjitabbaṃ; idaṃ te sāyitabbaṃ, idaṃ te na sāyitabbaṃ; idaṃ te pātabbaṃ, idaṃ te na pātabbaṃ; kappiyaṃ te khāditabbaṃ, akappiyaṃ te na khāditabbaṃ; kappiyaṃ te bhuñjitabbaṃ, akappiyaṃ te na bhuñjitabbaṃ; kappiyaṃ te sāyitabbaṃ, akappiyaṃ te na sāyitabbaṃ kappiyaṃ te pātabbaṃ, akappiyaṃ te na pātabbaṃ; kāle te khāditabbaṃ, vikāle te na khāditabbaṃ; kāle te bhuñjitabbaṃ, vikāle te na bhuñjitabbaṃ; kāle te sāyitabbaṃ, vikāle te na sāyitabbaṃ; kāle te pātabbaṃ, vikāle te na pātabban'ti. Tassa evaṃ hoti: 'mayaṃ kho pubbe agāriyabhūtā samānā yaṃ icchāma taṃ khādāma, yaṃ na icchāma na taṃ khādāma; yaṃ icchāma taṃ bhuñjāma, yaṃ na icchāma na taṃ bhuñjāma; yaṃ icchāma taṃ sāyāma, yaṃ na icchāma na taṃ sāyāma; yaṃ icchāma taṃ pivāma (pipāma), yaṃ na icchāma na taṃ pivāma; kappiyampi khādāma, akappiyampi khādāma; kappiyampi bhuñjāma, akappiyampi bhuñjāma; kappiyampi sāyāma, akappiyampi sāyāma; kappiyampi pivāma, akappiyampi pivāma; kālepi khādāma, vikālepi khādāma; kālepi bhuñjāma vikālepi bhuñjāma; kālepi sāyāma, vikālepi sāyāma; kālepi pivāma, vikālepi pivāma. Yampi no saddhā gahapatikā divā vikāle paṇītaṃ khādanīyaṃ bhojanīyaṃ denti tatthapime mukhāvaraṇaṃ maññe karontī'ti. So sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvattati. Ayaṃ vuccati, bhikkhave, kumbhīlabhayassa bhīto sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvatto. 'Kumbhīlabhayan'ti kho, bhikkhave, odarikattassetaṃ adhivacanaṃ.

Монахи, а что такое "опасность от крокодилов"? Монахи, вот некий человек из хорошей семьи, проникшись верой, оставляет мирскую жизнь и становится монахом. Он думает: "Подверженный перерождению, старости и смерти, печалям и горю, мучениям, тоске и тревоге, я был охвачен страданиями и угнетён ими. Как здорово было бы освободиться от всех этих страданий!" И вот такого человека начинают учить и наставлять такие же, как он, монахи, товарищи по святой жизни: "Это ты можешь есть, а вот это тебе нельзя есть. Это ты можешь употреблять в пищу, а вот это тебе нельзя употреблять в пищу. Это ты можешь пробовать на вкус, а вот это тебе нельзя пробовать на вкус. Это ты можешь пить, а вот это тебе нельзя пить. Дозволенную твёрдую пищу ты можешь есть, недозволенную твёрдую пищу ты есть не должен. Дозволенную мягкую пищу ты можешь употреблять, недозволенную мягкую пищу ты употреблять не должен. Дозволенную пищу ты можешь пробовать на вкус, недозволенную пищу ты пробовать на вкус не должен. Дозволенные напитки ты можешь пить, недозволенные напитки ты пить не должен. В положенное время ты можешь есть твёрдую пищу, в неположенное время тебе не разрешено есть твёрдую пищу. В положенное время ты можешь кушать мягкую пищу, в неположенное время тебе не разрешено кушать мягкую пищу. В положенное время ты можешь пробовать пищу, в неположенное время тебе не разрешено пробовать пищу. В положенное время ты можешь пить, в неположенное время тебе не разрешено пить". И вот он думает: "Прежде, когда я жил в миру, я ел то, что хотел, и не ел того, чего не хотел; я употреблял в пищу то, что хотел, и не употреблял в пищу того, чего не хотел; я пробовал на вкус то, что хотел, и не пробовал на вкус того, чего не хотел; я пил то, что хотел, и не пил того, чего не хотел. И дозволенную твёрдую пищу я ел, и недозволенную твёрдую пищу я тоже ел; и дозволенную мягкую пищу употреблял, и недозволенную мягкую пищу тоже употреблял; и дозволенную пищу пробовал на вкус, и недозволенную пищу тоже пробовал на вкус; и дозволенные напитки пил, и недозволенные напитки пил. И в положенное время я ел твёрдую пищу, и в неположенное время я тоже ел твёрдую пищу; и в положенное время я кушал мягкую пищу, и в неположенное время я тоже кушал мягкую пищу; и в положенное время я пробовал пищу, и в неположенное время я тоже пробовал пищу; и в положенное время я пил, и в неположенное время я тоже пил. Теперь же какую бы прекрасную твёрдую и мягкую пищу мне ни пожертвовали верующие домохозяева днём в неположенное время, здесь, похоже, запретят мне брать её в рот". И тогда, отказавшись от ученичества, он возвращается к мирской жизни. Монахи, о таком человеке говорится: "Испугавшись крокодилов, отказался от ученичества и вернулся к мирской жизни". Монахи, прожорливость символически представлена здесь как "опасность от крокодилов".

"Katamañca, bhikkhave, āvaṭṭabhayaṃ? Idha, bhikkhave, ekacco kulaputto saddhā agārasmā anagāriyaṃ pabbajito hoti: 'otiṇṇomhi jātiyā jarāya maraṇena sokehi paridevehi dukkhehi domanassehi upāyāsehi dukkhotiṇṇo dukkhapareto; appeva nāma imassa kevalassa dukkhakkhandhassa antakiriyā paññāyethā'ti. So evaṃ pabbajito samāno pubbaṇhasamayaṃ nivāsetvā pattacīvaramādāya gāmaṃ vā nigamaṃ vā piṇḍāya pavisati. Arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya anupaṭṭhitāya satiyā asaṃvutehi indriyehi so tattha passati gahapatiṃ vā gahapatiputtaṃ vā pañcahi kāmaguṇehi samappitaṃ samaṅgībhūtaṃ paricārayamānaṃ (paricāriyamānaṃ). Tassa evaṃ hoti: 'mayaṃ kho pubbe agāriyabhūtā samānā pañcahi kāmaguṇehi samappitā samaṅgībhūtā paricārimhā. Saṃvijjanti kho pana me kule (saṃvijjanti kho kule) bhogā. Sakkā bhoge ca bhuñjituṃ puññāni ca kātun'ti. So sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvattati. Ayaṃ vuccati, bhikkhave, āvaṭṭabhayassa bhīto sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvatto. 'Āvaṭṭabhayan'ti kho, bhikkhave, pañcannetaṃ kāmaguṇānaṃ adhivacanaṃ.

Монахи, а что такое "опасность от водоворотов"? Монахи, вот некий человек из хорошей семьи, проникшись верой, оставляет мирскую жизнь и становится монахом. Он думает: "Подверженный перерождению, старости и смерти, печалям и горю, мучениям, тоске и тревоге, я был охвачен страданиями и угнетён ими. Как здорово было бы освободиться от всех этих страданий!" И вот такой монах, одевшись утром и взяв с собой накидку и чашу, отправляется за подаянием в деревню или в небольшой город. Не следя за действиями тела, не следя за речью, не сосредотачиваясь на фиксации памяти, не контролируя свои чувства, видит он там домохозяина или сына домохозяина, наслаждающегося пятью видами чувственных удовольствий (прим: т.е. наслаждающегося посредством пяти органов чувств). И вот он думает: "Прежде, когда я жил в миру, я сам наслаждался пятью видами чувственных удовольствий. Да, есть наслаждения в семейной жизни; в миру можно и наслаждаться, и заслуги накапливать". И тогда, отказавшись от ученичества, он возвращается к мирской жизни. Монахи, о таком человеке говорится: "Испугавшись водоворотов, отказался от ученичества и вернулся к мирской жизни". Монахи, пять видов чувственных удовольствий символически представлены здесь как "опасность от водоворотов".

"Katamañca bhikkhave, susukābhayaṃ? Idha, bhikkhave, ekacco kulaputto saddhā agārasmā anagāriyaṃ pabbajito hoti: 'otiṇṇomhi jātiyā jarāya maraṇena sokehi paridevehi dukkhehi domanassehi upāyāsehi dukkhotiṇṇo dukkhapareto; appeva nāma imassa kevalassa dukkhakkhandhassa antakiriyā paññāyethā'ti. So evaṃ pabbajito samāno pubbaṇhasamayaṃ nivāsetvā pattacīvaramādāya gāmaṃ vā nigamaṃ vā piṇḍāya pavisati. Arakkhiteneva kāyena arakkhitāya vācāya anupaṭṭhitāya satiyā asaṃvutehi indriyehi so tattha passati mātugāmaṃ dunnivatthaṃ vā duppārutaṃ vā. Tassa mātugāmaṃ disvā dunnivatthaṃ vā duppārutaṃ vā rāgo cittaṃ anuddhaṃseti. So rāgānuddhaṃsena (anuddhastena) cittena sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvattati Ayaṃ vuccati, bhikkhave, susukābhayassa bhīto sikkhaṃ paccakkhāya hīnāyāvatto. 'Susukābhayan'ti kho, bhikkhave, mātugāmassetaṃ adhivacanaṃ.

Монахи, а что такое "опасность от аллигаторов"? Монахи, вот некий человек из хорошей семьи, проникшись верой, оставляет мирскую жизнь и становится монахом. Он думает: "Подверженный перерождению, старости и смерти, печалям и горю, мучениям, тоске и тревоге, я был охвачен страданиями и угнетён ими. Как здорово было бы освободиться от всех этих страданий!" И вот такой монах, одевшись утром и взяв с собой накидку и чашу, отправляется за подаянием в деревню или в небольшой город. Не следя за действиями тела, не следя за речью, не сосредотачиваясь на фиксации памяти, не контролируя свои чувства, видит он там женщину плохо одетую или плохо прикрытую. Когда он видит плохо одетую или плохо прикрытую женщину, страсть овладевает его умом. С умом, одержимым страстью, отказавшись от ученичества, он возвращается к мирской жизни. Монахи, о таком человеке говорится: "Испугавшись аллигаторов, отказался от ученичества и вернулся к мирской жизни". Монахи, женщина символически представлена здесь как "опасность от аллигаторов".

"Imāni kho, bhikkhave, cattāri bhayāni, idhekacce puggale imasmiṃ dhammavinaye agārasmā anagāriyaṃ pabbajite pāṭikaṅkhitabbānī"ti.

Монахи, вот каковы четыре опасности, которых надо остерегаться тем, кто оставил мирскую жизнь и стал монахом, чтобы следовать этому Закону и Дисциплине".

Idamavoca bhagavā. Attamanā te bhikkhū bhagavato bhāsitaṃ abhinandunti.

Вот что сказал Самый Почитаемый. Испытывая радость, те монахи поблагодарили Самого Почитаемого за его наставление.

На главную страницу    |    На дополнительную страницу   |   Шрифт VU Times