Возрождение буддизма в Монголии. Деятельность Сакья Пандиты
Несмотря на то, что буддизм до XIII века уже был известен в Монголии, и в индийских, хотанских и китайских летописях есть сведения, подтверждающие, что здесь Дхарма распространилась раньше, чем в Китае и Тибете, однако, к этому веку прослеживался её явный упадок в Монголии.
В период, когда Богдо Чингис-хан (1172-1242гг) ещё расширял владения своей империи, из провинции Цанг в Монголию пришли семеро учителей, они были учениками Шанга Ринпоче (тиб. zhang rin po che / 1123-1193гг).
Однажды они сидели в одной пещере и выполняли практику. Какой-то местный житель увидел их и попросил присмотреть за его овцами. Те согласились, и монгол удалился. Как-то днём ударил сильный град. В округе из-за града погибло много овец, и тёмная туча уже приближалась к месту, где один из подвижников наблюдал за овцами. Осознав возможные последствия, подвижник сосредоточил мысль на туче и отвёл её в сторону, тем самым он спас вверенную ему отару. Это странное явление поразило всех в округе. На вопрос: "Как это ты сделал?" – подвижник, из-за непонимания языка, сделал угрожающий жест в сторону неба. Тогда его назвали Намла Вантов (вероятно, тиб. nam mkha' dbang thob – Намка Вангтоп), что значит "Властвующий над небом".
Необычная новость достигла ушей самого Чингис-хана, и он приказал подвижнику явиться во дворец.
Чингис-хан принял его на очень высоком уровне и признал, что высокие качества этого монаха действительно способны покорить небеса. Через переводчиков Намла Вантов рассказал о Трёх Драгоценностях и об их достоинствах. Это пробудило в великом завоевателе подобие веры. Одного из приближённых к Чингис-хану нукеров могущественный учитель спас от порчи со стороны "духов неба", которая могла привести к помешательству. От хана и этого нукера подвижник получил много даров и похвал. Таким образом, это была первая встреча монгольского хана и буддийского ламы. Однако, в скором времени, из-за наговоров и сплетен, ламы вынуждены были удалиться в безлюдные места.
В 1227 году хан Богдо-Чингис возвёл на трон своего младшего сына Угэдэя (монг. Õgedei). Перед смертью, как говорят, Чингис-хан оставил завещание: "Братья и сёстры, все мои близкие, отыщите тех опальных лам и поклонитесь им все: ты, царица, и твои сыновья, и другие". По высочайшему повелению хана ламы были найдены и привезены. Им сделали подношения.
Тогда тот самый Учитель передал посвящение в практику Чакрасамвары.
Так Угэдэй стал первым из монахов, получивших Дхарму от тибетского ламы. У него было два сына: Гуюк (монг. Güyük) и Годан (монг. Godan). Когда Годан занял ханский трон, он пригласил Джамгона Сакья Пандиту Кюнга Гьялцена (тиб. 'jam mgon sa skya paN Di ta kun dga' rgyal mtshan / 1182-1251гг). В год огненного Коня (1246г) тот прибыл во дворец Линджу. Хан Годан был очень рад его прибытию, вёл с ним долгие беседы о Дхарме и о мирском. Временами хан не понимал его, тогда на помощь приходили уйгурские учителя, знающие тибетский язык. В ходе этих встреч, непосредственно и через переводчиков, Годан-хан достиг понимания смысла Учения. На радостях он запретил шаманам и бонпо садиться в юрте выше лам. Отныне на почётном месте восседали ламы. Ламам было дано право первого слова при произнесении благопожеланий-юролов. В связи с этим в Монголии сложился обычай восхваления достоинств Трёх Драгоценностей.
Сакья Пандита спас хана от тяжёлого кожного заболевания посредством ритуала Львиноголосого Манджушри. Этим самым Годан ещё больше уверовался в Дхарме. Он получил наставления Большой Колесницы (Махаяна) по культивированию бодхичитты и тантрические посвящения по Херуке. Этого же удостоились и многие верующие. Благодаря ламе хан Годан, его нукеры и монгольский народ обрели веру в Учителя и в Три Драгоценности (т.е. в Будду, Дхарму, Сангху).
Годан-хан пожелал, чтобы классические труды по буддизму появились и на монгольском языке. С этой просьбой он обратился к Сакья Пандите. Лама согласился и занялся созданием монгольской письменности, чтобы открыть обширную переводческую деятельность. Говорят, что в это время он увидел женщину, обрабатывающую кожу. В её руках был инструмент с железной насадкой. Сакья Пандита увидел в этом особый знак. Поэтому форма монгольского письма подобна неровной поверхности скалки.
На главную страницу | На дополнительную страницу