61. Tassime pañca nīvaraṇe pahīṇe attani samanupassato pāmojjaṃ jāyati. Pamuditassa pīti jāyati. Pītimanassa kāyo passambhati. Passaddhakāyo sukhaṃ vedeti. Sukhino cittaṃ samādhiyati.
Когда он видит, что эти пять препятствий устранены в нём, в нём рождается радость (pāmojja). От радости рождается удовольствие (pīti). От душевного удовольствия тело успокаивается (passaddhi – тишина, спокойствие). Тело в успокоении испытывает лёгкость (sukha). В лёгкости ум входит в самадхи.*
Seeing that they have been abandoned within him, he becomes glad. Glad, he becomes enraptured. Enraptured, his body grows tranquil. His body tranquil, he is sensitive to pleasure. Feeling pleasure, his mind becomes concentrated.
62. So vivicceva kāmehi vivicca akusalehi dhammehi savitakkaṃ savicāraṃ vivekajaṃ pītisukhaṃ paṭhamaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ vivekajena pītisukhena abhisanteti parisanneti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.
Отдалившись от чувственных желаний, отдалившись от неблагого поведения, он достигает и пребывает в первой дхьяне: удовольствие и лёгкость порождаются отъединением, сопровождаемым обдумыванием и взвешиванием. Он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися с отъединением. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением.
"Quite withdrawn from sensuality, withdrawn from unskillful mental qualities, he enters and remains in the first jhana: rapture and pleasure born from withdrawal, accompanied by directed thought and evaluation. He permeates and pervades, suffuses and fills this very body with the rapture and pleasure born from withdrawal.
63. Seyyathāpi mahārāja dakkho nahāpako vā nahāpakantevāsī vā kaṃsathāle nahānīyacuṇṇāni ākiritvā udakena paripphosakaṃ paripphosakaṃ sanneyya sāyaṃ nahānīyapiṇḍi snehānugatā snehaparetā santarabāhirā phuṭā snehena na ca paggharaṇī –
Великий царь, это подобно тому, как если бы умелый банщик или его подмастерье, засыпав в бронзовый сосуд мыльный порошок, стал брызгать на него воду, смешивать воду с порошком и изготавливать ком, в котором вода пропитывает и связывает порошок, но, заполняя ком, не сочится из него.
"Just as if a skilled bathman or bathman's apprentice would pour bath powder into a brass basin and knead it together, sprinkling it again and again with water, so that his ball of bath powder – saturated, moisture-laden, permeated within and without – would nevertheless not drip.
Evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ vivekajena pītisukhena abhisanneti parisanneti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṃ hoti. Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ (Прим: sandiṭṭhika – видимый, воспринимаемый на опыте, реальный) sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.
Великий царь, подобным образом монах наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися с отъединением. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением.
Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.
"Even so, the monk permeates... this very body with the rapture and pleasure born of withdrawal. There is nothing of his entire body unpervaded by rapture and pleasure born from withdrawal.
"This is a fruit of the contemplative life, visible here and now, more excellent than the previous ones and more sublime.
64. Puna ca paraṃ mahārāja bhikkhu vitakkavicārānaṃ vūpasamā ajjhattaṃ sampasādanaṃ cetaso ekodibhāvaṃ avitakkaṃ avicāraṃ samādhijaṃ pītisukhaṃ dutiyaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.
Кроме того, великий царь, с прекращением обдумывания и взвешивания монах достигает и пребывает во второй дхьяне: удовольствие и лёгкость порождаются внутренним спокойствием ума и однонаправленной концентрацией, свободной от обдумывания и взвешивания. Он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися от медитативной концентрации. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией.
"Furthermore, with the stilling of directed thought and evaluation, he enters and remains in the second jhana: rapture and pleasure born of composure, unification of awareness free from directed thought and evaluation – internal assurance. He permeates and pervades, suffuses and fills this very body with the rapture and pleasure born of composure.
65. Seyyathāpi mahārāja udakarahado ubbhidodako, tassa nevassa puratthimāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na dakkhiṇāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na pacchimāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na uttarāya disāya udakassa āyamukhaṃ, devo ca na kālena kālaṃ sammā dhāraṃ anupaveccheyya, atha kho tamhā ca udakarahadā sītā vāridhārā ubbhijjitvā tameva udakarahadaṃ sītena vārinā abhisandeyya parisandeyya paripūreyya paripphareyya, nāssa kiñci sabbāvato udakarahadassa vārinā sītena apphuṭaṃ assa –
Великий царь, это подобно озеру, чьи воды пополняются изнутри родниками. Пусть оно не будет иметь притоков с востока, не будет иметь притоков с юга, не будет иметь притоков с запада, не будет иметь притоков с севера; и пусть в надлежащее время божество [контролирующее погоду] не будет даровать ему дождь, – прохладные ключи, бьющие из-под земли, наполнят это озеро изнутри, пропитают, вольются, и насытят его прохладной водой, и не останется во всём озере ничего, что не было бы заполнено прохладной водой.
"Just like a lake with spring-water welling up from within, having no inflow from the east, west, north, or south, and with the skies supplying abundant showers time and again, so that the cool fount of water welling up from within the lake would permeate and pervade, suffuse and fill it with cool waters, there being no part of the lake unpervaded by the cool waters.
Evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.
Подобным образом, великий царь, монах наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися от медитативной концентрации. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией.
"Even so, the monk permeates... this very body with the rapture and pleasure born of composure. There is nothing of his entire body unpervaded by rapture and pleasure born of composure.
Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.
Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.
"This, too, is a fruit of the contemplative life, visible here and now, more excellent than the previous ones and more sublime.
66. Puna ca paraṃ mahārāja bhikkhu pītiyā ca virāgā upekkhako ca viharati sato sampajāno sukhañca kāyena paṭisaṃvedeti. Yantaṃ ariyā ācikkhanti: upekkhako satimā sukhavihārīti tatiyaṃ jhānaṃ upasampajja viharati.
So imameva kāyaṃ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti, parippharati nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṃ hoti.
Кроме того, великий царь, отъединившись от удовольствия, монах пребывает в беспристрастности; внимательный и осознающий, он чувствует лёгкость в теле, – так он достигает и пребывает в третьей дхьяне, о которой святые говорят: "Тот, кто беспристрастен и внимателен, пребывает в лёгкости".
Он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело лёгкостью, отъединившись от удовольствия. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано лёгкостью, свободной от переживания удовольствия.
"And furthermore, with the fading of rapture, he remains in equanimity, mindful & alert, and physically sensitive of pleasure. He enters and remains in the third jhana, of which the Noble Ones declare, 'Equanimous and mindful, he has a pleasurable abiding.' He permeates and pervades, suffuses and fills this very body with the pleasure divested of rapture.
67. Seyyathāpi mahārāja uppaliniyaṃ vā paduminiyaṃ vā puṇḍarīkiniyaṃ vā appekaccāni uppalāni vā padumāni vā puṇḍarīkāni vā udake jātāni udake saṃvaddhāni udakānuggatāni antonimuggaposīni tāni yāva caggā yāva ca mūlā sītena vārinā abhisannāni parisannāni paripūrāni, paripphuṭāni nāssā kiñci sabbāvataṃ uppalānaṃ vā padumānaṃ vā puṇḍarīkānaṃ vā sītena vārinā apphuṭaṃ assa.
Великий царь, это подобно тому, как в лотосовом пруду с голубыми, или красными, или белыми лотосами среди голубых лотосов, или красных лотосов, или белых лотосов, рождённых в воде, выросших в воде, омытых водой, есть некоторые, которые целиком погружены в воду; от верхушек до корней они залиты, пропитаны, насыщены и пронизаны прохладной водой. И не остается во всех этих голубых, или красных, или белых лотосах ничего, что не было бы пропитано прохладной водой.
"Just as in a lotus pond, some of the lotuses, born and growing in the water, stay immersed in the water and flourish without standing up out of the water, so that they are permeated and pervaded, suffused and filled with cool water from their roots to their tips, and nothing of those lotuses would be unpervaded with cool water.
Evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṃ hoti.
Подобным образом, великий царь, монах наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело лёгкостью, отъединившись от удовольствия. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано лёгкостью, свободной от переживания удовольствия.
"Even so, the monk permeates... this very body with the pleasure divested of rapture. There is nothing of his entire body unpervaded with pleasure divested of rapture.
Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.
Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.
"This, too, is a fruit of the contemplative life, visible here and now, more excellent than the previous ones and more sublime.
68. Puna ca paraṃ mahārāja bhikkhu sukhassa ca pahānā dukkhassa ca pahānā pubbeva somanassadomanassānaṃ atthaṅgamā adukkhamasukhaṃ upekkhāsatipārisuddhiṃ catutthaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ parisuddhena cetasā pariyodātena pharitvā nisinno hoti. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa parisuddhena cetasā pariyodātena apphuṭaṃ hoti.
Кроме того, великий царь, отдалившись от лёгкости и отдалившись от боли, подобно тому, как ранее перед этим он оставил душевное удовольствие и неудовольствие, монах достигает четвёртой дхьяны и пребывает в ней в состоянии без боли и без лёгкости, в чистоте беспристрастности и внимательности. Он сидит, наполняя своё тело чистым и ясным осознаванием. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пронизано чистым и ясным осознаванием.
"And furthermore, with the abandoning of pleasure and stress – as with the earlier disappearance of elation and distress – he enters and remains in the fourth jhana: purity of equanimity and mindfulness, neither-pleasure nor stress. He sits, permeating the body with a pure, bright awareness.
Seyyathāpi mahārāja puriso odātena vatthena sasīsaṃ pārupitvā nisinno assa, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa odātena vatthena apphuṭaṃ assa, evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ parisuddhena cetasā pariyodātena pharitvā nisinno hoti. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa parisuddhena cetasā pariyodātena apphuṭaṃ hoti.
Великий царь, это подобно тому, как если бы здесь сидел человек, завёрнутый с головы до ног в белую ткань так, что не оставалось бы на всём его теле ни единой части, которую бы не покрывала белая ткань. Великий царь, подобным образом монах сидит, наполняя своё тело чистым и ясным осознаванием. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пронизано чистым и ясным осознаванием.
"Just as if a man were sitting covered from head to foot with a white cloth so that there would be no part of his body to which the white cloth did not extend; even so, the monk sits, permeating the body with a pure, bright awareness. There is nothing of his entire body unpervaded by pure, bright awareness.
Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.
Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.
"This, too, great king, is a fruit of the contemplative life, visible here and now, more excellent than the previous ones and more sublime.
Примечание:
* Самадхи (samādhi) – медитативное состояние, в котором субъект познаёт объект медитации, сосредоточив на нём внимание и внутренне "объединившись" с ним. В этом месте сутры объясняется, что к самадхи подводит взаимозависимая последовательность: радость (pāmojja) – удовольствие (pīti) – тишина (passaddhi) – лёгкость (sukha). Более подробное объяснение см. на странице "О самадхи и дхьянах". (^)
На главную страницу | На дополнительную страницу | Ссылка на английский перевод сутры | Шрифт VU Times