61. Tassime pañca nīvaraṇe pahīṇe attani samanupassato pāmojjaṃ jāyati. Pamuditassa pīti jāyati. Pītimanassa kāyo passambhati. Passaddhakāyo sukhaṃ vedeti. Sukhino cittaṃ samādhiyati.

Когда он видит, что эти пять препятствий устранены в нём, в нём рождается радость (pāmojja). От радости рождается удовольствие (pīti). От душевного удовольствия тело успокаивается (passaddhi – тишина, спокойствие). Тело в успокоении испытывает лёгкость (sukha). В лёгкости ум входит в самадхи.*

Четыре дхьяны

62. So vivicceva kāmehi vivicca akusalehi dhammehi savitakkaṃ savicāraṃ vivekajaṃ pītisukhaṃ paṭhamaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ vivekajena pītisukhena abhisanteti parisanneti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.

Отдалившись от чувственных желаний, отдалившись от неблагого поведения, он достигает и пребывает в первой дхьяне: удовольствие и лёгкость порождаются отъединением, сопровождаемым обдумыванием и взвешиванием. Он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися с отъединением. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением.

63. Seyyathāpi mahārāja dakkho nahāpako vā nahāpakantevāsī vā kaṃsathāle nahānīyacuṇṇāni ākiritvā udakena paripphosakaṃ paripphosakaṃ sanneyya sāyaṃ nahānīyapiṇḍi snehānugatā snehaparetā santarabāhirā phuṭā snehena na ca paggharaṇī –

Великий царь, это подобно тому, как если бы умелый банщик или его подмастерье, засыпав в бронзовый сосуд мыльный порошок, стал брызгать на него воду, смешивать воду с порошком и изготавливать ком, в котором вода пропитывает и связывает порошок, но, заполняя ком, не сочится из него.

Evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ vivekajena pītisukhena abhisanneti parisanneti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa vivekajena pītisukhena apphuṭaṃ hoti. Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ (Прим: sandiṭṭhika – видимый, воспринимаемый на опыте, реальный) sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.

Великий царь, подобным образом монах наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися с отъединением. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными отъединением.

Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.

64. Puna ca paraṃ mahārāja bhikkhu vitakkavicārānaṃ vūpasamā ajjhattaṃ sampasādanaṃ cetaso ekodibhāvaṃ avitakkaṃ avicāraṃ samādhijaṃ pītisukhaṃ dutiyaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.

Кроме того, великий царь, с прекращением обдумывания и взвешивания монах достигает и пребывает во второй дхьяне: удовольствие и лёгкость порождаются внутренним спокойствием ума и однонаправленной концентрацией, свободной от обдумывания и взвешивания. Он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися от медитативной концентрации. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией.

65. Seyyathāpi mahārāja udakarahado ubbhidodako, tassa nevassa puratthimāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na dakkhiṇāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na pacchimāya disāya udakassa āyamukhaṃ, na uttarāya disāya udakassa āyamukhaṃ, devo ca na kālena kālaṃ sammā dhāraṃ anupaveccheyya, atha kho tamhā ca udakarahadā sītā vāridhārā ubbhijjitvā tameva udakarahadaṃ sītena vārinā abhisandeyya parisandeyya paripūreyya paripphareyya, nāssa kiñci sabbāvato udakarahadassa vārinā sītena apphuṭaṃ assa –

Великий царь, это подобно озеру, чьи воды пополняются изнутри родниками. Пусть оно не будет иметь притоков с востока, не будет иметь притоков с юга, не будет иметь притоков с запада, не будет иметь притоков с севера; и пусть в надлежащее время божество [контролирующее погоду] не будет даровать ему дождь, – прохладные ключи, бьющие из-под земли, наполнят это озеро изнутри, пропитают, вольются, и насытят его прохладной водой, и не останется во всём озере ничего, что не было бы заполнено прохладной водой.

Evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ samādhijena pītisukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa samādhijena pītisukhena apphuṭaṃ hoti.

Подобным образом, великий царь, монах наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело удовольствием и лёгкостью, рождающимися от медитативной концентрации. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано удовольствием и лёгкостью, порождёнными медитативной концентрацией.

Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.

Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.

66. Puna ca paraṃ mahārāja bhikkhu pītiyā ca virāgā upekkhako ca viharati sato sampajāno sukhañca kāyena paṭisaṃvedeti. Yantaṃ ariyā ācikkhanti: upekkhako satimā sukhavihārīti tatiyaṃ jhānaṃ upasampajja viharati.

So imameva kāyaṃ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti, parippharati nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṃ hoti.

Кроме того, великий царь, отъединившись от удовольствия, монах пребывает в беспристрастности; внимательный и осознающий, он чувствует лёгкость в теле, – так он достигает и пребывает в третьей дхьяне, о которой святые говорят: "Тот, кто беспристрастен и внимателен, пребывает в лёгкости".

Он наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело лёгкостью, отъединившись от удовольствия. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано лёгкостью, свободной от переживания удовольствия.

67. Seyyathāpi mahārāja uppaliniyaṃ vā paduminiyaṃ vā puṇḍarīkiniyaṃ vā appekaccāni uppalāni vā padumāni vā puṇḍarīkāni vā udake jātāni udake saṃvaddhāni udakānuggatāni antonimuggaposīni tāni yāva caggā yāva ca mūlā sītena vārinā abhisannāni parisannāni paripūrāni, paripphuṭāni nāssā kiñci sabbāvataṃ uppalānaṃ vā padumānaṃ vā puṇḍarīkānaṃ vā sītena vārinā apphuṭaṃ assa.

Великий царь, это подобно тому, как в лотосовом пруду с голубыми, или красными, или белыми лотосами среди голубых лотосов, или красных лотосов, или белых лотосов, рождённых в воде, выросших в воде, омытых водой, есть некоторые, которые целиком погружены в воду; от верхушек до корней они залиты, пропитаны, насыщены и пронизаны прохладной водой. И не остается во всех этих голубых, или красных, или белых лотосах ничего, что не было бы пропитано прохладной водой.

Evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ nippītikena sukhena abhisandeti parisandeti paripūreti parippharati. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa nippītikena sukhena apphuṭaṃ hoti.

Подобным образом, великий царь, монах наполняет и пропитывает, насыщает и пронизывает своё тело лёгкостью, отъединившись от удовольствия. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пропитано лёгкостью, свободной от переживания удовольствия.

Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.

Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.

68. Puna ca paraṃ mahārāja bhikkhu sukhassa ca pahānā dukkhassa ca pahānā pubbeva somanassadomanassānaṃ atthaṅgamā adukkhamasukhaṃ upekkhāsatipārisuddhiṃ catutthaṃ jhānaṃ upasampajja viharati. So imameva kāyaṃ parisuddhena cetasā pariyodātena pharitvā nisinno hoti. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa parisuddhena cetasā pariyodātena apphuṭaṃ hoti.

Кроме того, великий царь, отдалившись от лёгкости и отдалившись от боли, подобно тому, как ранее перед этим он оставил душевное удовольствие и неудовольствие, монах достигает четвёртой дхьяны и пребывает в ней в состоянии без боли и без лёгкости, в чистоте беспристрастности и внимательности. Он сидит, наполняя своё тело чистым и ясным осознаванием. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пронизано чистым и ясным осознаванием.

Seyyathāpi mahārāja puriso odātena vatthena sasīsaṃ pārupitvā nisinno assa, nāssa kiñci sabbāvato kāyassa odātena vatthena apphuṭaṃ assa, evameva kho mahārāja bhikkhu imameva kāyaṃ parisuddhena cetasā pariyodātena pharitvā nisinno hoti. Nāssa kiñci sabbāvato kāyassa parisuddhena cetasā pariyodātena apphuṭaṃ hoti.

Великий царь, это подобно тому, как если бы здесь сидел человек, завёрнутый с головы до ног в белую ткань так, что не оставалось бы на всём его теле ни единой части, которую бы не покрывала белая ткань. Великий царь, подобным образом монах сидит, наполняя своё тело чистым и ясным осознаванием. Во всём его теле не остаётся ничего, что не было бы пронизано чистым и ясным осознаванием.

Idampi kho mahārāja sandiṭṭhikaṃ sāmaññaphalaṃ purimehi sandiṭṭhikehi sāmaññaphalehi abhikkantatarañca paṇītatarañca.

Великий царь, таков реальный плод отшельничества, который прекраснее и возвышеннее предыдущих реальных плодов отшельничества.

Примечание:

* Самадхи (samādhi) – медитативное состояние, в котором субъект познаёт объект медитации, сосредоточив на нём внимание и внутренне "объединившись" с ним. В этом месте сутры объясняется, что к самадхи подводит взаимозависимая последовательность: радость (pāmojja) – удовольствие (pīti) – тишина (passaddhi) – лёгкость (sukha). Более подробное объяснение см. на странице "О самадхи и дхьянах". (^)

На главную страницу   |   На дополнительную страницу